Хаос, значит? - 4

[Anime-Fanfikshen]

Название: Хаос, значит?
Глава №: 4
Автор: Мэлис Крэш и zlenok
Бета отсутствует
Персонажи: Шварц, Вайс, Ями-команда с доктором плюс несколько оригинальных.
Рейтинг: R
Жанр: АУ, кроссовер, стеб
Состояние: закончен
Дисклаймер: Персонажи мне не принадлежат, кроме оригинальных
Предупреждение: вещь несерьезная, но рейтинг не за так стоит
От автора: нагло надеюсь на комменты

4

Утром секретарь проснулся раньше всех. Солнце освещало дешевый гостиничный номер, ничуть не беспокоя ни лежащего ничком Хисоку, ни спящего за столом, лицом на клавиатуре ноутбука, Ватари.
Тацуми встал и оделся. Он решил все-таки навестить Тсузуки. Как бы тихо ни старался собираться Сейчиро, ученого он все равно разбудил. Ютака, настаивая на своем участии, разбудил 003 и чуть не поднял Куросаки.
Пришлось потратить некоторое время на убеждение Ватари в том, что его сова не сможет обеспечить надлежащий присмотр за ребенком. И вообще, все уже было обсуждено заранее...
По дороге попалась открытая кондитерская, где Тацуми накупил разные сорта пирожных, особо не выбирая, благо его бывший напарник мог бы съесть даже подслащенные камни. Приемные часы уже начались, так что ждать не пришлось. Медсестра провела Сейчиро, представившегося другом Тсузуки, в комнату для посетителей.
–Почему нельзя встретиться в палате? – поинтересовался секретарь, усаживаясь на удобный диванчик. Комната была обставлена без особых изысков, но со вкусом.
–В палату пускают только к лежачим, – с вежливой улыбкой ответила медсестра. – Ваш друг еще может ходить...
Девушка вышла, оставив Тацуми наедине с мыслями и пирожными. Через несколько минут в комнате появился Тсузуки. Он был, определенно, немного бледен, но Сейчиро тотчас списал это на недостаток сладостей.
–Привет, Тацуми! Ух, сколько пирожных! – Асато счастливо улыбнулся и тотчас бросился к столу.
–Ты по ним, похоже, скучал больше, чем по нам, – заметил секретарь. «Узнаю своего Тсузуки», – подумал он.
А Тсузуки изо всех сил старался изобразить безмятежность и голод. Ведь никаких пирожных ему вовсе не хотелось. Но с учетом того, что произошло ночью, это было вполне нормально.
–Рассказывай, как там наши, – еле выговорил шинигами с открытым ртом.
–Хисока по тебе скучает… да и я… тоже, – Тацуми немного смутился и продолжил, – а Ватари не на ком эликсир испытывать – малыш не такой идиот, чтобы глотать эту гадость. Дожевывай быстрее и рассказывай, что ты тут разузнал.
–Пока вы там отдыхали, я, между прочим, нашел Юраме, – обиженно буркнул Асато. «Я? Идиот?! Ну ладно еще, когда Хисока меня так называет, но ты, Тацуми… И вообще, вы там дурью маетесь, а меня тут... и даже рассказать ничего нельзя!»
–Ты с ним говорил? – Сейчиро подался вперед.
–Да... Знаешь, он мне показался хорошим парнем. Немного похож на Хисоку, – Тсузуки запнулся. – Он ничего не знает. А я не могу сразу на него все вывалить.
–Все-таки не затягивай с этим делом, – конечно, ему легко говорить... Раскомандовался. – У тебя не так много времени, и... ты сам понимаешь, почему он должен умереть. Но постарайся не напугать мальчишку. И еще... не привязывайся к нему так, мало ли что...
Тсузуки согласно закивал головой – он ничего не смог ответить, потому что через силу жевал очередной кусок пирожного.
В дверь комнаты легонько постучали. На пороге появилась медсестра.
–Прошу прощения, Асато-сан, вам нельзя переутомляться. К тому же приближается время утреннего осмотра.
Тсузуки передернуло, но он очень постарался не выдать своих эмоций.
–Я уже иду. Тацуми, передавай привет всем нашим, и… особенно Хисоке. Скажи, что я по нему очень скучаю, – шинигами тут же представил, как напарник отвернется и скажет «Идиот!».
–Вы же скоро увидитесь, – Сейчиро улыбнулся. «Какой же он все-таки ребенок... Иногда кажется младше Хисоки», – тепло подумал секретарь.

Шинигами почувствовал недоброе, едва открыл дверь в палату. Рея на месте не было. Букет и пирожные Мураки лежали на своих местах. По одному из кондитерских шедевров ползала крупная оса, пытаясь откусить кусочек заветрившегося кремового цветка.
Тсузуки не стал выгонять полосатую самоубийцу. Того, что пирожные не отравлены, он даже представить не мог. К счастью, Юраме их вроде не трогал...
Прошло несколько минут, Рей так и не появился. Тсузуки начал всерьез беспокоиться. Если мальчик на осмотре, то почему осмотр так затянулся? И почему доктор осматривает Юраме не в палате, как вчера?
«Неужели этот извращенец все-таки добрался до мальчика? Наверное, я виноват… но Мураки! Он даже не дал мне времени на размышление!»
Шинигами сжал кулаки, до боли впившись ногтями в ладони. Перед его внутренним взором вставали такие сцены, что становилось по-настоящему страшно.
«А что, если он поступит с мальчиком, как с Хисокой? Нет… гораздо хуже», – мучил себя Тсузуки. Он сам не заметил, как встал с кровати и начал ходить из угла в угол.
Его воображению упорно представлялся доктор, с явным удовольствием истязающий Рея. Юраме кричал от боли и звал на помощь...
«Нет! – шинигами остановился у окна и прижался лбом к пластиковой раме. – Нет, Мураки… что угодно, только не это!»
Воображение Асато разыгралось не на шутку, подсовывая одну за другой картины немыслимой жестокости в исполнении доктора. Одно оставалось неизменным – умоляющие глаза Рея, полные слез, и злобная улыбка Мураки.

На самом деле доктор именно сейчас не улыбался. Да и ничем особо извращенным не занимался хотя бы в силу того, что сидел за своим столом и дотронуться до лежавшего на кушетке Рея не мог.
–Я понимаю, что мне придется измениться, – сказал Юраме, глядя в потолок. – Так или иначе...
–Твое тело не приспособлено для такого существования, – Мураки вздохнул. – То, что ты мертв, позволяет тебе отчасти игнорировать боль...
–Просто терпеть, – Рей приподнялся на локте, чтобы видеть глаза доктора. – Я все очень хорошо чувствую. И, кстати говоря, привыкнуть к этому нельзя. Когда я связываюсь с моими воплощениями, каждая нервная клетка моего тела разрывается... но не делать этого я не могу, как человек с зажатым носом не может не открыть рот, чтобы вдохнуть. Я дышу этой болью и, когда она пропитывает меня так, что в голове начинает мутиться, я становлюсь всемогущим. Ненадолго. Я уже рассчитал, что не смогу накопить достаточно сил для того, чтобы преобразоваться...
–Ты мог бы пользоваться чужой болью, – Мураки поправил очки. – Снимать ее, как снимаешь кошмары...
–Мне ее не хватит, – Юраме отвел взгляд. – Я потрачу больше сил на то, чтобы взять боль на себя. Даже если это будут близкие мне люди. Я понимаю, к чему вы клоните, сенсей.
–Мне показалось, что это может тебя устроить, – доктор поднялся и подошел к кушетке. – Ты очень хороший мальчик, хоть и притворяешься циником...
–Я предлагал вам другое, – Рей подвинулся, позволяя Мураки сесть рядом. – Вы же сможете... Ну, проследить, чтобы я оставался в сознании как можно дольше? Больше пяти часов и не нужно...
–Послушай, я не хочу сразу обращаться к этому варианту. Возможно, получится изменить тебя иначе, – доктор помог мальчику сесть, но не стал отпускать – наоборот, прижал к себе. – Твоя сестра...
–Сенсей, поверьте, она не будет против, даже если вы просто разберете меня на запчасти, – Юраме удобно устроил голову на груди Мураки. – Мэл скорее обидится, если вы не заснимете для нее это зрелище.
–Я не собираюсь так бездарно разбазаривать доставшееся мне сокровище, – доктор ласково погладил мальчика по волосам. – В тебе скрыт ключ к совершенству, а второго шанса взять его у меня не будет...
–Если я умру и стану одним из шинигами, вы все равно потеряете этот шанс, – неожиданно жестко сказал Рей, отстраняясь. – У меня не останется другого выхода...
–Успокойся, просто умереть я тебе не дам, – Мураки снова обнял Юраме и поцеловал, обрывая возможное возражение. В который раз доктора поразил вкус губ Рея – словно пробуешь чистый, но неожиданно теплый лед. – Я найду выход. А пока возвращайся к своему другу...

Рей зашел в палату неожиданно – шинигами даже не успел вытереть слез, и теперь старался сделать это незаметно. Мальчик выглядел немного усталым, но Тсузуки, увидев его, сразу успокоился – на лице мальчика не было и миллионной доли того страдания, которое мог причинить Мураки.
–Ты был на осмотре? – уже почти успокоившись, спросил Асато.
–Да, Тсузуки-сан. Доктор выяснил, что у меня за болезнь, и теперь есть хоть какой-то шанс, что он сможет меня вылечить. Правда, лечение экспериментальное и шансов на выздоровление мало…
–Но все же они есть! – обнадеживающим тоном закончил фразу шинигами. Ему стало настолько легче, что он совсем забыл о реальном положении дел. О том, что на самом деле Юраме мертв...
–После того, что ты мне рассказал, я не уверен, что доктор говорит мне правду, – Рей опустился на свою кровать. – Мне кажется, ты был прав. Ну, насчет моей сестры...
–Он сказал тебе что-то не то? – внутри у Тсузуки снова похолодело.
–Да нет... Он говорил, что у меня очень редкая болезнь, и что только он знает, как лечить... Это, может, и правда, – мальчик совсем по-взрослому вздохнул. – А потом я спросил насчет Наоко-онесан. Я засомневался после твоих слов... Ну правда ведь, если она так любит меня, то почему ни разу не навестила? И сегодня ничего не передала...
–И что ответил доктор? – сердце Тсузуки дрогнуло. Ему захотелось обнять мальчика и утешить, сказать хоть что-нибудь доброе ребенку, которого никто не любил. «Совсем как Хисока. Как же они похожи… вот только Юраме не оттолкнет меня и не назовет идиотом».
–Что она занята и уже делает для меня все, что можно... Наоко уже подписала согласие на это экспериментальное лечение, – Рей отвернулся. – Она даже не стала меня спрашивать...
Асато подсел к мальчику и осторожно коснулся его плеча.
–Не грусти. Я уверен, что сестра тебя любит… по-своему. Все ведь будет хорошо, – сказал шинигами. Сейчас он действительно в это верил. Юраме снова повернулся к нему лицом.
–Да… я рад уже тому, что буду жить, – тихо ответил мальчик. – Я все-таки жил в последние дни... Видел реальный мир... а не те кошмары... И я познакомился с тобой, Тсузуки-сан.
Шинигами даже немного опешил от такого признания... а потом просто обнял мальчика и притянул к себе. Почему-то вспомнилось, как его самого успокаивал Тацуми...
–Я тоже рад, что встретил тебя, малыш… и я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо…
В палате воцарилась тишина.

–У тебя интересные отношения с этими гайдзинами, любовь моя, – Контон перетасовал стопку фотографий. Руки его двигались так быстро, что лиц видно не было. – Я мог бы и приревновать...
–К мистеру Кроуфорду? – Мэл вылезла из шкафа, где что-то искала. – Из них троих только он в моем вкусе... Ксо, из какого места растут руки у этих богов смерти? Обыск нормально провести не могут, по квартире как тайфун погулял!
–Так позови сюда своего ясновидящего, – Акира откинулся на спинку кресла и бросил фотографии на стол. – Пусть найдет, что там у тебя пропало...
–Да не пропало ничего, – девушка вздохнула и захлопнула шкаф. – Кроме того, что они должны были забрать. Просто все не на своем месте. Или это я в последний раз так убиралась? С этим вселением с ума сойти можно...
–Между прочим, все выигравшие в лотерею в какой-то момент думают точно так же, – Юлаго подвинул кресло в положение, из которого было так удобно смотреть на полуобнаженную демонессу. – И ты с детства знала, что ты – не человек...
–Ты всегда мне завидовал, – Наоко Тайшо принялась застегивать черную блузку. – Тому, что можешь только касаться этой силы...
–Нет, – Акира встал и обхватил девушку руками. Она не сопротивлялась. – Только тому, что ты можешь не объяснять даже себе, чего ты на самом деле хочешь...
Контон легонько прикусил мочку ее уха, спустился чуть ниже и впился губами в шею. Наоко застонала и откинула голову назад, но продолжать Юлаго не стал. Напротив – отпустил девушку и отошел на шаг назад, оценивающе глядя на исчезающий засос.
–Между прочим, я за это заплатила, – Мэл встряхнулась, словно намокшая кошка. – Я путаю свою жизнь с чужой, постоянно что-то забываю... А в последнее время совсем потеряла способность логически мыслить.
–Не верю, – Акира криво усмехнулся. – Ты очень логично поступаешь. Я взял на себя труд изучить жизнь тех, кого ты убивала... Знаешь, все складывается в изумительно стройную картину. Ты меняешь этот мир не только под их желания...
–То, что они сделали, было всего лишь последней деталью мозаики. Слова, которые разбудили меня... Я еще помню, как это было – в самом конце ритуала оживления, когда Рей открыл глаза...
–И ты увидела мир, как программу, открытую в редакторе, – перебил Юлаго.
–Я так сказала? – Наоко на долю секунды замерла. Потом решительно застегнула последнюю пуговицу. – Да, было похоже. Я знала, что мне не нужно даже щелкать пальцами, чтобы получить все, что я хочу... Контон, передай мне брюки.
–Пожалуйста... Раньше ты так не увлекалась темными тонами...
–Тебе же нравится, – девушка сняла со штанины прилипшее перо. – О чем мы говорили? А, насчет их желаний и превращения мира в хаос... Я вижу, что нужно сделать для этого. Кого и как убить, кому позволить жить, что разрушить и чему не мешать строиться... Но я уже не вижу, что рухнет в результате. Мне это совсем не интересно, и я не пытаюсь искать связи... Мне достаточно знать, что будет хаос, и из него восстанет новый мир. То, что проснулось во мне, исполнено благодарности к произнесшим последнее слово.
–Но ты помнишь и о наших планах. Кстати, ты пользуешься моей фамилией... Может, наконец узаконим наши отношения?
–И ты не думал о том, чтобы разорвать нашу помолвку? – Мэл провела по бедру ладонью, поправляя надетые брюки. – Не отрицай, я знаю, что думал. И знаю, что с тобой поговорил мой дедушка.
–Он сказал, что ты можешь выбирать из всех мужчин земного шара. Что ты будешь правительницей и богиней нового мира. И что только идиот может из-за банальной зависти отказаться от тебя...
–А еще он намекнул, что я сделаю своего избранника равным мне, – добавила Наоко. – Дед – мечтатель... только вот здесь он прав. Он не будет задавать этот вопрос, но ты ему все-таки скажи, что бессмертие свое он уже заслужил. Ладно, хватит о философии. Так волнующие тебя гайдзины теперь работают на нас. Это – часть плана, и не спрашивай меня о логике...
–Я уже понял, – Контон кивнул. – Милая, только не волнуйся. Я уверен, что ты сможешь с этим справиться...
–Ты – сокровище, Акира-тян... Хотя бы потому, что умеешь ждать и знаешь, когда стоит лгать...

Отчасти успокоить мальчика Тсузуки удалось. Во всяком случае, плакать Рей не стал, да и говорить о своих мыслях прекратил. Провоцировать его на продолжение этого разговора было слишком бесчеловечно, а найти новую тему для беседы шинигами не успел. Как обычно, очень вовремя пришла медсестра.
–Асато-сан, вам пора идти на осмотр к доктору Мураки, – вежливо сказала она. Шинигами вздрогнул и изменился в лице.
В глазах Юраме на секунду застыло немое удивление. Тсузуки постарался взять себя в руки, пожал плечами и пошел к двери.
Кое-кто восходил на Голгофу с менее несчастным лицом. Короткое путешествие по коридору показалось бесконечным, но, к несчастью, таким не было. И, когда шинигами наконец подошел к кабинету доктора, ему показалось, что он не в силах открыть дверь. Руки и ноги вдруг стали как ватные, но он все-таки заставил себя постучаться.
–Заходи, Тсузуки-кун. Закрой дверь. Раздевайся, – коротко приказал Мураки. Асато молча повиновался, стараясь глядеть в пол. – Ты подумал над моим предложением? – продолжил доктор, осматривая своего пациента. Осмотр был столь же издевательским, как и в прошлый раз, но чуть более бесцеремонным.
Тсузуки чуть ли не до крови прикусил губу и кивнул, однако пояснять, каким именно было его решение, не стал.
–Знаешь, ты, конечно волен и отказаться от моего… предложения, – неожиданно сказал Мураки. Асато замер, понимая, что доктор не может просто взять и вдруг передумать. Подозрения оправдались в полном объеме, стоило Мураки продолжить: – Но учти – тогда всю работу за тебя будет выполнять твой новый друг. У тебя на глазах, – пояснил он и нехорошо улыбнулся. – Чтобы ты понял, от чего именно отказываешься...
Сердце шинигами едва не выскочило из груди.
–Тсузуки-кун, я и не знал, что у шинигами бывают проблемы с сердцем. У тебя, по-видимому, тахикардия. Что же, осмотр окончен, можешь одеваться, – с напускным безразличием сказал доктор.
Асато быстро надел рубашку, чувствуя некоторое облегчение. Но чувство это было очень недолгим.
–До вечера, – бросил вслед своему пациенту Мураки.
Тсузуки не запомнил, как вернулся в палату. Но выглядел он, похоже, хуже, чем чувствовал себя. То есть – совсем убитым. Во всяком случае, Рей не на шутку встревожился.
–Что с тобой? Ты весь дрожишь, – мальчик даже встал со своей постели. – Ложись... Может, тебе нужно что-то выпить?
–Все в порядке, – прошептал шинигами. Мысленно Тсузуки уже видел, что будет, если он откажет... «Нет, пожалуйста, не надо! Я на все согласен! Только не Рей… Будь ты проклят, Мураки! Ты всегда причиняешь боль тем, кого я люблю!»
–Я же вижу, что не в порядке, – Юраме все-таки заставил Асато хотя бы сесть и накинул на его плечи одеяло, после чего сел рядом. – Он что-то с тобой сделал?
–Нет, – «еще нет... пока что...»
От искреннего желания мальчика помочь становилось только хуже, но оттолкнуть ребенка шинигами просто не мог. Как и не мог заставить себя рассказать всю правду. Тацуми говорил, что Рей обладает силой... он просто не видел Юраме!
–Послушай, ты ведь говорил мне о Мураки, – мальчик выглядел сейчас очень серьезным. – Ну, что он преступник... Я ведь не такой глупый, чтобы не понять. Он хочет тебя убить, да?
–Если бы, – Тсузуки вздохнул. – Все не так просто, малыш...
–И я не пойму, – Юраме словно кого-то цитировал. – Пока не вырасту. Да? – в глазах Рея блеснули слезы. Мальчик поднялся и бросился на свою кровать, лицом в подушку.
–Я не хотел тебя обидеть, – Асато чувствовал, как фальшиво звучат его слова. Поэтому даже вставать не стал. Но, кажется, его услышали. Рей сел, вытирая глаза.
–Тсузуки-сан... Я же помочь хочу, – он всхлипнул еще раз. – Даже если меня и правда больше никто не может вылечить... Ему все равно нельзя позволять так над тобой издеваться!
–Малыш, – шинигами поневоле улыбнулся, но улыбка немедленно застыла. Юраме побледнел и стал заваливаться назад. Асато успел как раз вовремя, чтобы аккуратно уложить мальчика.
Рей тяжело дышал, на лбу проступила испарина. Тсузуки не знал, что еще можно сделать, поэтому просто нашарил кнопку срочного вызова и нажал. А потом целую бесконечную минуту, пока не появился Мураки в сопровождении одной из вездесущих медсестер, держал мальчика за руку. Потом шинигами оттерли в сторону.
Доктор был холодно-профессионален, казалось, что это совсем другой человек... Асато мог только наблюдать за его действиями, но не увидел в них ничего предосудительного. Во всяком случае, после сделанных по приказу Мураки уколов Рею определенно стало лучше. Теперь Юраме лежал спокойно, как спящий. Или мертвый – только вот худенькая грудь мальчика ритмично поднималась и опускалась.
Доктор отослал куда-то медсестру, но сам остался рядом с ребенком. Он сидел на кровати Рея почти в той же позе, что и Тсузуки совсем недавно. Почему-то от этого вида шинигами было почти физически больно.
–Ты это сделал? – скорее утвердительно сказал Асато, не в силах заставить себя подойти. – Зачем, я же...
–Нет, – ответил Мураки, не оборачиваясь. – Это сделал ты...

В гостиничном номере секретаря определенно ждали, и это было ясно с порога. Несмотря на то, что Хисока сидел на кровати и с напускным безразличием читал книгу, а Ватари, как всегда, терзал ноутбук, было видно, что оба шинигами напряжены.
Заслышав шаги Тацуми, они как по команде повернули к нему головы.
–Ну что? Как там Тсузуки? – высказал интересовавший обоих вопрос Ютака. Мальчик упорно молчал, впившись в секретаря пристальным взглядом. Тацуми чуть было не смутился.
–Да всё у него нормально. Съел пирожные и передал вам привет. Хисока, тебе отдельный!
–Идиот… – прошептал Куросаки.
–Он нашел Юраме? – поинтересовался ученый.
–Да, нашел, – Тацуми поправил очки, – только он еще не все ему рассказал.
–А почему? Мог бы и рассказать, – сказал Хисока, продолжая пристально глядеть в глаза секретарю.
–Понимаешь, Куросаки-кун, он пожалел мальчика. Сказал, что ему было тяжело вывалить всю эту информацию на слабого беззащитного ребенка, – ответил Сейчиро.
Хисока подозрительно прищурился и хмыкнул. «Конечно, уже нашел себе другой объект для утешения, – подумал он и снова уставился в книгу. – Я тут волнуюсь... скучаю... все скучают, а он...»
Естественно, что читать с такими мыслями было совершенно невозможно. Особенно русскую классику в хорошем переводе. Поймав себя на том, что просматривает одно и то же место уже четвертый раз, а видит по-прежнему проекцию из трех пальцев, Куросаки заложил книжку и настроился на продолжение разговора.
–Слабого? – Ватари недоверчиво хмыкнул. – Юраме, судя по моим данным, может этого Контона стереть в порошок...
И тут дверь тихонько скрипнула. Шинигами переглянулись – ведь они никого не ждали, – но сделать ничего не успели. В комнату ворвались какие-то типы непонятной внешности.
–Ну, что я тебе говорил, – снова возмутился Ватари, отрываясь от изучаемого документа, – твоя скупость до добра не доведет! Опять какие-то бандюги! И это все – при ребенке!
–Я тебе не ребенок! – привычно огрызнулся Хисока.
–О, девушка, а вы каким шампунем пользуетесь? – вставил Йоджи.
–Чего? – покраснел Ютака.
Тут послышался возмущенный голос Кена:
–Это мы бандюги? А сами-то вы кто? Невинного ребенка заставляете терроризмом заниматься!
Тацуми наконец обрел дар речи и сказал:
–Послушайте, какой терроризм? Тут явно какое-то недоразумение.
–Ага, как же, – съязвил Йоджи.
И во всей этой неразберихе только Айя молча стоял у двери, надежно блокируя выход.
–Мы что – на идиотов похожи? – спросил Кен.
–Ну-у-у... – протянул в ответ Ватари. И тут же пожалел о своей смелости.
Сзади к нему подошел Йоджи и обернул вокруг шеи ученого леску.
–Послушай, красотка… не надо хамить, – процедил он сквозь зубы и бросил на пол сигарету.
Кен-Кен воспринял действие приятеля как сигнал. Он одним прыжком достиг Хисоки и приставил к его горлу багнаки.
–Так что ты нам расскажешь… об этом «недоразумении»? – спросил у Тацуми Айя.
«А я-то посчитал его немым», – подумал секретарь.
–Я не понимаю, о чем вы, – совершенно спокойно сказал секретарь.
–Вы телевизор что, совсем не смотрите, что ли? – ответил Кен, кивая на выключенный экран. Мальчик немедленно дернулся, и Хидака осторожно прижал его, стараясь не порезать. Вообще-то он схватил Хисоку, чтобы никто не причинил вред ребенку... и, главное, чтобы мальчик не навредил сам себе.
–Будешь и дальше нести чушь – я перережу горло твоей подружке, – сообщил Йоджи.
–Э… он вообще-то парень, – буркнул Тацуми, и Кудо тотчас же пожалел, что слишком сильно прижался к Ватари. Немного смутившись, Йоджи отвернулся и увидел ноутбук.
–Та-а-ак, посмотрим, что у нас тут… Недоразумение, да? И внутренние файлы «Акума» с их грифом секретности у вас тоже совершенно случайно оказались?
–Да, и почему фоторобот этого мальчишки с утра по всем каналам показывают? – добавил Кен. – Он там просто мимо проходил?
Айя молча положил ладонь на рукоять катаны. Надо сказать, что жест получился довольно-таки недвусмысленным.
«Влипли, – подумал Куросаки. – Ксо, ведь Тацуми предлагал мне вернуться...»
–А вы, собственно, кто такие? – Сейчиро мог позволить себе бесстрашие. Мастер теней понимал, что в случае чего легко разберется с незваными гостями... но само их появление было поводом для любопытства.
–Вайс, – холодно выдохнул Фуджимия.
«Странное название – Вайс, – подумалось Тацуми. – Что-то знакомое...»
Хисока снова дернулся, и Кен схватил его за локоть. Глаза мальчика широко распахнулись.
«Так ведь это он… тот парень на балконе. И лезвия…» – вспомнил он.
–Эй, что с тобой? – Хидака легонько встряхнул Хисоку. – Ты что, больной? Слушай, я понимаю, они тебя заставили, – понизив голос, добавил он.
–Может, ты его еще поцелуешь? – ехидно спросил Кудо.
–Прекрати, – оборвал его Айя. – Чувствую, мы здесь надолго... Привяжи его к кровати.
Куросаки попытался сопротивляться, но вскоре перестал, поняв, что сможет справиться, только обнаружив свою силу. Чего, похоже, не хотел секретарь. Пришлось молча позволить убийце исполнить приказ.
–И ты о своей «красотке» не забудь, – Фуджимия повернулся к Йоджи.
Ученый дергаться даже не пытался – он слишком хорошо чувствовал леску на своей шее.
Тацуми Айя взял на себя. Чем-то этот мужчина был ему неприятен... возможно, потому, что напоминал Кроуфорда. Тем удовлетвореннее себя почувствовал Абиссинец, когда секретарь был надежно зафиксирован на стуле.
–Начнем сначала, – на сей раз Фуджимия решил обратиться к Ватари. Возможно, потому, что женоподобный очкарик выглядел более готовым к сотрудничеству. – Позапрошлой ночью кто-то, очень похожий на вашего мальчика, принял самое живое участие в подрыве здания «Акума системз». Думаю, с вашей стороны будет большой глупостью отрицать, что вас там не было...
–Меня там точно не было, – перебил вайса Тацуми. – Послушайте...
–Балинез, заткни ему рот, – в голосе Айи наконец-то прозвучал намек на эмоцию. Йоджи повиновался.
–Откуда у тебя эта игрушка? – тем временем Кен нашел пистолет Хисоки. – Хм... остался всего один патрон... Малыш, ты хоть понимаешь, во что они тебя втянули?
–Да ничего мы не взрывали! – не выдержал Куросаки. – И вообще, я никого не убивал, по крайней мере!
–Малыш, мы убиваем только подонков, которые не по зубам полиции, – Хидака вздохнул. – Тот гад, который вчера на твоих глазах загадил стоянку, между прочим, насиловал и убивал маленьких девочек... Намного младше тебя. Он считал, что его деньги дают ему право делать что угодно...
–Тогда почему вы защищаете владельца «Акума»? – наконец вступил в разговор Ватари. – Вы думаете, мы туда для собственного удовольствия полезли?
–С этого места поподробнее, – с легкой заинтересованностью произнес Абиссинец.
–«Акума» практически полностью принадлежит некоему Тайшо Оги, – Ютака примерно представлял, что можно рассказать этим необычным бандитам. И как именно нужно подать информацию. – Кстати говоря, бывшему нацистскому преступнику... только вот, к сожалению, он очень хорошо обезопасил себя. Доказательств и свидетелей не осталось... И не спрашивайте, откуда я это знаю, сведения секретные!
–Ксо, – прошипел Йоджи. До него уже дошло, что эта компашка вряд ли относится к их идейным противникам.
–Мы искали доказательства того, что компания занимается незаконными исследованиями, – вдохновенно врал Ватари. – А к взрыву мы вообще отношения не имеем...
–Надо полагать, и с группой паранормов, известной как «Черный крест», вы тоже не связаны, – для очистки совести уточнил Фуджимия. – Мы пошли по ложному пути...
–Сказать можно что угодно, – возразил Кен. – Вы сейчас скажете, что вообще работаете на правительство...
–В некотором смысле, – сообщил уже освобожденный Тацуми. – Вот мое удостоверение...
К счастью, педантичный секретарь никогда не забывал захватить документы, пригодные для использования в Чиджоу.
–И этот мальчик тоже? – не унимался Хидака.
–Пусть вас не смущает его внешность, – Сейчиро криво улыбнулся. – Ваш друг тоже вот принял нашего научного консультанта за девушку...

За окнами сгущались сумерки. Если до этого в душе Тсузуки теплилась хоть какая-то надежда, то теперь он точно был обречен. Шинигами с тоской посмотрел на кровать, где лежал Юраме. Мальчик будто застыл в одном положении, и только тихое дыхание по-прежнему напоминало о том, что он жив.
Время неумолимо приближалось к вечернему «осмотру», и Асато очень хотелось выпрыгнуть в окно. Но что тогда будет с Реем? Взять мальчика с собой – все равно что убить его...
Мураки сказал, что это он виноват в том, что случилось с Юраме. Может и так. Какая сейчас разница? Он ничем не может помочь этому беззащитному ребенку. Разве что… отдать Мураки то, чего он требует.
Даже тогда, в Киото, ему не хотелось так умереть. Даже не умереть. Просто не быть. Просто не чувствовать это. И даже в Киото доктор не смог получить то, чего так хотел... а сейчас у него есть все шансы. Шинигами сжал голову руками. В палате было уже темно, но он не мог встать и включить свет. Тсузуки казалось, что время остановилось и не продолжит свой ход, пока он не встанет.
Асато вспомнился Хисока, прыгнувший в пламя Тоды, чтобы спасти его.
«Хисока… прости меня, малыш. Ты бы мог спасти меня одного, но на нас обоих у тебя не хватит сил. Я должен… просто должен… я не могу!»
Тсузуки трясло как в лихорадке. Тело била крупная дрожь, перед глазами пробегали образы из прошлого. Он никогда не мог защитить тех, кого любил. Судьба словно нарочно отбирала у него всех дорогих ему людей, а если и оставляла, то они становились холодными и отчужденными. Тацуми, Хисока… он всегда любил их, а они – его. Но они всегда как будто отгораживались от него стеной, такой прозрачной и такой крепкой.
А теперь Рей, ребенок на краю гибели... Он лежит сейчас и еле дышит, и, может быть, это последний шанс Тсузуки спасти хоть одного любимого человека. И все же… все же… почему такой ценой?
Мягкие шаги в коридоре отдавались в голове набатом. Сначала шинигами подумал, что ему показалось, но потом повернулась дверная ручка.
–Как же ты меня боишься, – с непонятным сожалением произнес Мураки. Асато опустил голову еще ниже. – Посмотри на меня...
Ответный взгляд Тсузуки мог бы заставить разрыдаться даже камень. Но доктор лишь усмехнулся и толкнул шинигами на кровать.
«Ну вот и все… это конец» – подумал Тсузуки. Сердце почти не стучало, глаза шинигами широко распахнулись. Ему показалось, что в палате не хватает воздуха. Неужели он умирает? Нет… это было бы слишком легко. И слишком хорошо.
–Делай… что собирался, – выдохнул Асато.
–Моя прекрасная кукла, – шепнул Мураки. Шинигами закусил губу... Доктору нужна его любимая игрушка... пусть играет, как хочет. Если так нужно ради спасения Рея...
Игра... да, для Мураки это явно было игрой. Он медленно, с убивающей осторожностью раздевал свою живую куклу, прерываясь лишь на то, чтобы покрыть поцелуями обнажающееся тело.
«В этот раз никто не придет, чтобы спасти... Рей без сознания... и это правильно. Пусть спит и не знает ничего...»
Ужас, отвращение, страх – какая разница, что чувствует Тсузуки? Главное – не заплакать и не закричать. Не показать свою боль этому страшному человеку. Человеку ли? Какая разница? «Меня нет… нет здесь. Это не я… он просто играет в куклы».
Хорошо врать, когда веришь в свою ложь. Но здесь, сейчас, шинигами себе не верил. Слишком четко он чувствовал каждое прикосновение. Каждый поцелуй. Прохладу воздуха... ткань простыней...
Мураки на секунду оторвался от тела Асато, чтобы насладиться видом. Доктор уже видел это совершенное тело обнаженным, но не смог отказать себе в повторении удовольствия. Никто не помешает – ни боги смерти, ни люди... Он ласково коснулся груди шинигами, повел руку ниже, отмечая, как вздрагивает его любимая жертва. Интересно, кем сейчас чувствует себя Тсузуки – героем? Как же он боится, как ждет боли... и как пугается нежности...
Вот он лежит, весь в его власти… весь ли? Или думает о своем? О том, что приносит себя в жертву. Глупый, он надеется спасти кого-то. Кого? А главное – от чего? Этот отрешенный вид, эти глаза, полные боли... «Бог смерти, ты так и не научился видеть страдания людей. Почему? Глупо сочувствовать тем, кто в этом не нуждается...»
«Не могу, не могу больше! Чего еще тебе надо? Лучше бы ты убил меня, Мураки! Кажется, что эта мука будет длиться вечно... Возьми то, чего хочешь, и уходи! Только бы не чувствовать больше этих прикосновений… забыться хоть на минуту. Ты обжигаешь меня, просто дотрагиваясь... как будто убиваешь во мне душу».
Доктор продолжал растягивать удовольствие, стараясь хоть немного возбудить свою игрушку. Замешательство Тсузуки было понятным ответом, шинигами смущался сильнее, чем девственница в первую брачную ночь.
«Неужели ты думаешь, что мне хочется просто причинить тебе боль? Я хочу обладать тобой, мой прекрасный демон, чтобы ты принадлежал мне без остатка... жаль, что ты не можешь ответить мне взаимностью, понять, как я одержим тобой...»
Мураки еще раз нежно поцеловал свою любимую куклу и принялся раздеваться сам. Асато закрыл глаза – похоже, решил еще глубже уйти в себя...
–Смотри на меня, – мягко приказал доктор. – Неужели я совсем тебе не нравлюсь?
«Я не пойму – человек ты, или все же ядовитая змея? Неужели тебе чужды человеческие чувства? Или именно это ты считаешь чувствами? Игра с человеческими душами, наслаждение чужими страданиями – это и есть смысл твоей жизни? Ты сжигаешь все на своем пути. Хорошо же… делай что делаешь… со своей куклой. Только не превращай в марионетку невинного ребенка… у тебя и так слишком много игрушек, – Тсузуки слегка приоткрыл глаза. Все то же море боли. – Зачем мне твои ласки? Мы оба знаем, что это насилие. Неужели ты рассчитываешь хоть на какую-то взаимность? Неужели не видишь, что ради чего я это делаю? Только потому, что ты угрожал Рею... Неужели тебе самому не противно?»
Шинигами сжался, на секунду испугавшись, что произнес последний вопрос вслух. Но, кажется, выражение лица доктора изменилось не поэтому...
–Перевернись, – уже чуть жестче сказал он. – И постарайся расслабиться. Будет немножко больно...
Возможность наконец-то перестать видеть Мураки... почти что повод для радости, если забыть, что будет дальше...
Асато ощутил проникновение и впился зубами в подушку. Не столько от боли, сколько от унижения.
«Ну вот, кажется, и все. Хуже вряд ли уже будет. Ты меня подчинил… рад?» – Тсузуки очень хотелось плакать и кричать, скинуть с себя это чудовище, отнявшее у него свободу до последней капли. Убить его, наконец. Но он только крепче вцепился в подушку и зажмурился.
Но это было только начало, и с каждой секундой становилось все хуже. Внутри словно разгорался огонь, расползаясь по телу с током крови, отключая сознание... Было все еще больно, но не настолько, чтобы цепляться за эту боль, как за спасательный круг.
Проклятье, Мураки слишком хорошо знал, что делать... как заставить свою игрушку стонать от наслаждения, отнимая последние крупицы воли...
Когда все закончилось, шинигами ощутил себя вымазанным несмываемой грязью. Доктор лежал рядом, по-хозяйски обнимая Тсузуки.
–Кажется, уже поздно идти домой, – негромко сказал Мураки. – Даже если бы я мог заставить себя уйти...
Асато со страдальческим видом смотрел на того, в чью честь принес жертву. Алый лунный свет освещал мальчика, стекал по ткани и серебристым волосам, словно кровь... Рей улыбался во сне, он ничего не знал о цене, заплаченной за его жизнь и свободу. И не узнает... если у Тсузуки хватит сил.

Это был совершенно сумасшедший день, имевший все шансы отнять пальму первенства у позавчерашнего. Во всяком случае, таково было личное мнение Хисоки. И даже то, что напавшие на мирно отдыхавших шинигами убийцы оказались очень симпатичными парнями, ничего кардинально не меняло.
Куросаки помял ни в чем не повинную подушку. С одной стороны, спать хотелось. С другой, сердце пребывало определенно где-то не на своем месте. Чертов напарник! Так сложно было объяснить этому Юраме все, что надо? Если бы не чертова эмпатия, сам Хисока справился бы с этим делом в два счета! И можно было бы не торчать здесь, изображая жертв скупости Тацуми...
«Хисока... прости меня... – послышалось вдруг юному шинигами. – Я должен... я не могу!»
Мальчик подскочил на кровати. Мирно обсуждавшие что-то вполголоса ученый и секретарь синхронно обернулись.
–Что с тобой, бон? – участливо спросил Ватари. – Нервы? Может, выпьешь...
–Сам пей свою отраву, – автоматически и несколько грубо ответил Куросаки. – Я чувствую, что Тсузуки сейчас очень плохо...
–Опять ты за вчерашнее? – укоризненный тон Тацуми действовал лучше успокоительного. Может, это и правда был банальный глюк? – Я же с ним виделся... Думаешь, он не пожаловался бы?
Хисока промолчал и снова лег, ощущая себя лишним и крайне надоедливым. Возможно, он просто ловил часть эмоций секретаря...
Спустя некоторое время мальчику удалось заснуть. На него почти сразу обрушились какие-то путаные бессмысленные видения. Выплыв из них, Куросаки увидел себя стоящим под полной кроваво-красной луной среди развалин.
Он был не один. Постоянный персонаж большинства кошмаров в этот раз не изменил своим привычкам. Доктор держал в своих объятиях почти теряющего сознание Тсузуки. Напарник бессвязно шептал что-то, но Хисока не мог различить слов. Только боль и отчаяние...
–Поверь, он сам этого хочет, – шепнул кто-то над ухом. Юный шинигами обернулся и встретился взглядом с серыми глазами Юраме, так похожего на свою фотографию в деле. Прислонившись к стене, ребенок держал что-то в ладонях, укачивал, как младенца или куклу. С пальцев Рея капала кровь, исчезая в тени.
Куросаки уже видел, как выглядит человеческое сердце. То, что держал его собеседник, было очень похоже... только оно билось. Хисока вздрогнул и снова посмотрел на напарника. Плащ Тсузуки пропитывала кровь... просто в свете луны это вначале не было заметным.
–Я всего лишь забрал его боль, – прошептал Юраме и коснулся губами бьющегося сердца. – Он заслужил...
Рей вышел из тени, меняясь в алом свете. Лишь сердце в руках и кровь остались неизменными. Юраме выглядел теперь уменьшенной копией доктора – если бы лицо доктора было способно выражать сострадание. Хотя это странное, неземное и нездешнее чувство можно было назвать так лишь из-за недостатка более точных слов. Нездешним выглядел и сам Рей – светловолосый ангел с окровавленными, как у вампира, губами...
Хисока попробовал прикоснуться к нему, но Юраме уклонился и продолжил свой путь – он скользил среди багряных камней, единственный светлый луч в этом красном аду... Назвать так, впрочем, можно было еще и доктора, но с большей натяжкой.
–Неужели ты думаешь, что оно принадлежит только тебе? – бросил Рей, полуобернувшись. Сердце на его ладонях продолжало мерно биться... Шинигами закричал...
И очнулся.
Прямо в глаза светила кроваво-красная луна – совсем как во сне. А с другой стороны кровати Куросаки стояли испуганные Тацуми и Ватари. Было заметно, что они еще не до конца проснулись.
–Ты кричал, – сказал секретарь. – Что-то приснилось?
–Да… я видел Мураки... и Тсузуки с вырванным сердцем… Я знаю, он в опасности!
Тацуми лишь покачал головой.
–Почему меня никто не слушает? Я же говорю, что с Тсузуки что-то не так! – выкрикнул Хисока. – Или вам все равно?
–Бон, это просто плохой сон. Кошмар, понимаешь? – Ютака зевнул. – Тебе и раньше снился Мураки. А тут еще все время какая-то ерунда творится... Успокойся.
–Вы что, не верите? – мальчик был близок к панике. – Я – эмпат и напарник Тсузуки, забыли? Я просто знаю, что ему что-то грозит! И этот Юраме… Да сделайте же что-нибудь, а то я... Я сам пойду в больницу, и мне плевать, что это опасно!
–От тебя одни неприятности… даже поспать не даешь, – недовольно сказал Тацуми и, подавив зевок, побрел к своей кровати. – Я тебе запрещаю туда ходить, – добавил он, укладываясь.
Ватари последовал примеру напарника и устроился на стуле, снова положив лохматую голову на ноутбук. А Куросаки так и не смог уснуть. Он зачарованно смотрел на красную луну. В голове роились пугающие мысли. Нет, он не думал о той далекой ночи под сакурой. Его волновал только напарник.
«Что же там с тобой, Тсузуки? И что мне теперь делать? Эти идиоты не верят мне...»