Знаешь, Рюук...

[Лира Джанко]

Название: Знаешь, Рюук...
Автор: Лира Джанко
Бета: raito~chan aka asti_martini
Фэндом: Тетрадь Смерти
Жанр: агнст, POV
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Рюук/Лайт
Размер: драббл
Краткое содержание: То, что могло бы быть – и остаться за кадром. Точнее, мысли Лайта.
Состояние: закончен
Предупреждение: АУ, ООС
Отказ: на героев не претендую, получаю только моральное удовлетворение.
Размещение на других сайтах: с разрешения автора. Писать на [email protected].
От автора: Бред собачий. Писалось исключительно потому, что внезапно торкнуло, причем в ночь, когда дико хотелось спать, но было нельзя – чтобы не проспать автобус в 6:20 без будильника...

Знаешь, Рюук, я безумен... наверное.
Едва ли я признаюсь в этом вслух, но игра в справедливость мне давно уже наскучила. Она походила на какой-то странный приступ – было и прошло. Я бы бросил эту игру... Единственное, что не даёт мне отказаться от Тетради – твоё присутствие.
В правилах Тетради написано, что шинигами не могут заниматься сексом с людьми. На самом деле им нельзя. Это разные вещи – потому что запреты можно нарушать. А тебе и вовсе плевать на запреты – ровно до тех пор, пока их нарушение не грозит тебе превращением в серый песок. И это не тот случай.
Я просто игрушка в твоих руках. Ты никогда со мной не церемонишься. Почти всегда мне больно, иногда настолько, что на глазах невольно выступают слезы. Если их слишком много, и они начинают течь по щекам, ты слизываешь их длинным прохладным языком. И смеёшься. Тихо, хрипло, насмешливо.
Ты всегда только расстёгиваешь штаны, а я – полностью обнажён. И почему-то всякий раз этот контраст словно скальпелем режет нервы. Возможно, я предпочёл бы оставаться частично одетым, но выбора у меня нет. В самый первый раз ты просто превратил мою одежду в лохмотья и предупредил, что так будет и впредь. С тех пор я покорно обнажаюсь.
Моё тело более слабое и хрупкое по сравнению с твоим, мягче, нежнее. Иногда мне кажется, что ты вот-вот сломаешь мне кости, но, к счастью, до этого ещё ни разу не доходило.
Ты всегда вторгаешься в меня резко и грубо, не заботясь о том, что я чувствую. А я сперва ощущаю боль, потом жжение, и лишь после приходит удовольствие – жаркое, бесстыдное, болезненно-сладкое...
Каждый раз я жду ночи со смесью желания и страха, от которой меня бросает в жар, и что-то мучительно сжимается в животе. Я говорю себе, что я этого не хочу, что у меня просто нет выбора, и потому я подчиняюсь тебе... Ложь. Я отчаянно хочу этого. Настолько, что если бы ты перестал заниматься со мной сексом, я бы сам просил тебя об этом каждую ночь.
Знаешь, Рюук, лучше не спрашивай меня, почему. Я и сам этого не знаю.
Человеку я бы не позволил так владеть собой. Но ты не человек, ты выше. Тебе ведь можно, правда?
Надеюсь, тебе не скучно со мной, Рюук. Я ведь так старательно тебя развлекаю. И покупаю тебе каждый день свежие яблоки. У меня что-то по-глупому теплеет в груди, когда ты ешь яблоки с моих рук.
Иногда мне хочется, чтобы ты был со мной нежным. Глупая, несбыточная мечта. Думаю, ты просто в силу своей природы не способен на нежность. Я не L, и не умею высчитывать вероятность в процентах так, как это получается у него, но относительно твоей неспособности быть нежным я уверен на 100%.
Знаешь, Рюук, мне хочется верить, что я ошибаюсь.

@темы: Фанфики, PG-13, Death Note (Тетрадь Смерти)

---

Наброски яойной манги

[Лира Джанко]

Название: Наброски яойной манги
Авторы: Лира Джанко и ilana
Бета: Маленькие Тучко. И немного – Лира Джанко
Фэндом: Тетрадь Смерти
Жанр: агнст, ПВП
Рейтинг: NC-17
Пейринг: L/Лайт, Миса
Размер: мини
Краткое содержание: Миса обещала подружкам нарисовать яойную мангу, а Лайта и Рюдзаки попросила позировать...
Состояние: закончен
Отказ: Нашего тут ничего нет, кроме словоизвращений и той самой манги...
Размещение на других сайтах: Нельзя. Сами разместим.
От авторов: Сперва ilana наваяла зарисовку про мангу, а потом пришла Лира и нагло впихнула туда энцу. А после общими усилиями это довели до той кондиции, которую вы видите сейчас)))

Как Лира и обещала - новенькое. Наконец-то оно появилось...

— Так, а теперь идите к кровати…
— Хорошо…
— Эй, эй, подожди! Зачем вы перестали обниматься? Так и идите вдвоем… — оторвавшись от листа бумаги с набросками, Миса недовольно уставилась на парней.
— Это нецелесообразно…
— Зато это правильно! Вернитесь к двери.
— Ксо…
— Лайтик, не ругайся! Ты же сам согласился позировать…
— Ты не предупреждала, что это яой.
— Ну пожа-алуйста… - канючила девушка. – Я уже пообещала девочкам, что нарисую этот комикс для праздника. Пожалуйста-пожалуйста!..
— Я-то не обещал этого никаким «девочкам»!
— Ты обещал это мне. Лайтик, пожалуйста, всего три кадра… - модель умильно похлопала глазками.
— Ладно… - тоскливо вздохнул Лайт. – Пошли, Рюзаки, нас ждет второй дубль.
— Или четыре… Ну, максимум пять… Я просто, как вы понимаете, не очень хорошо умею рисовать мангу, - с самым невинным видом "обнадёжила" их Миса.
— И слава богу. Так, значит, мы обнимаемся, как бы целуемся, идем в койк…
— Подожди!
— Ну что еще? — недовольно спросил L.
— Поменяйтесь местами.
— Что? — Лайт неверящими глазами посмотрел на девушку. Нет, она действительно именно это и сказала.
— Поменяйтесь. Пусть Рюга… Рюзаки будет сэмэ.
— С чего это вдруг?
— Лайт, не спорь с ней. Какая разница, не на самом же деле нам заниматься сексом. Чем быстрее договоримся, тем быстрее закончим.
— Рюзаки, ты лапочка! –Миса захлопала в ладоши, чуть не растеряв при этом все свои наброски. - Лайтик, ну давай, становись к стене!
— Сумасшедший дом… — пробормотал Лайт, не очень вежливо отпихивая в сторону зазевавшегося Рюзаки. — Нет, ты все-таки можешь мне объяснить, почему я — укэ?
— Потому что… — Миса смутилась. — Ладно, неважно, просто мне так рисовать удобнее. У Рюзаки спина более… выразительная.
— У Рюзаки? Спина? — Лайт засмеялся. — Ты хочешь распугать всех подружек такими страшными картинками?
— Лайт… — L снова хотел сказать, чтобы Лайт не тратил время на препирательства, но решил заставить его замолчать другим способом. Крикнул: — Миса, рисуй, пока он не вырвался, — и залепил ему рот поцелуем.
Миса восторженно пискнула и принялась быстро делать наброски. Но уже на втором в ее глазах появилась некая озадаченность, сменившаяся озабоченностью, а после третьего она сказала:
— Ладно, хватит! Миса, конечно, очень благодарна Лайтику за то, что он ради нее готов даже целоваться с Рюзаки, но если он будет делать это так долго, Миса, чего доброго, начнет ревновать! — она хихикнула, показывая, что это всего лишь шутка и на самом деле она, конечно, ни в чём подобном заподозрить Лайтика не может.
Лайт оттолкнул L от себя, тяжело перевел дыхание, вытер губы.
— Давно не ел столько сладостей. Так, что дальше? Мы, не прерывая объятий, идем в койку?
— Ага… И раздеваетесь на ходу.
— Слушай, что мы тебе, акробаты? Обниматься, идти, еще и раздеваться, еще и, наверное, иногда целоваться при этом…
— Ты считаешь это чем-то необычным? Гм… Ты девственник? – равнодушно поинтересовался Рюзаки, очевидно, считая все, отвергнутое Лайтом, вполне нормальным.
— Хихик… Я хотела сказать, это очень здорово, что Лайт ждал Мису так же, как она его, но…
— Да перестаньте вы! Я об этом… — Лайт тряхнул рукой. Наручники весело зазвенели.
L задумчиво перевел взгляд на цепь. Потом на Мису.
— Если ты пересядешь ближе к двери, мы будем заслонять от тебя цепь.
— То есть наша одежда на ней повиснет и не будет мешать рисовать? — уточнил Лайт. — Всё равно, я обязательно споткнусь. Мне же еще и задом наперед надо будет идти.
— Лайт, не прибедняйся. По физкультуре у тебя тоже всегда были пятерки – значит, у тебя должна быть отличная ориентация в пространстве.
— Так, — сказала Миса, уже перетащившая свой стул к другой стене. — Начинайте!
— Хорошо… Значит, мы обнимаемся, целуемся…
— Я уже рисовала, как вы целуетесь, давайте, раздевайтесь скорее!
— Ну… Я подумал, возможно, тебе лучше будет и эту сцену перерисовать с нового ракурса… Ты согласен, Лайт?
— М-м… Угу. Но если не надо, то не надо.
— Хорошо. Я начинаю его раздевать.
— Мы оба начинаем друг друга раздевать. Что я тебе, чучело, что ли?
— Хорошо. Мы оба начи… — тут уже детективу помешали комментировать свои действия, причем тем же способом, каким он сам пятью минутами ранее заткнул Лайта.
— Мальчики! — обиженно воскликнула Миса. — У меня тоже не так уже много времени…
— Ладно… Порадуем… девушку… — Лайт неловко содрал с Рюзаки майку, тот, несмотря на все помехи, методично освобождал от одежды его самого.
— К кровати идите! — крикнула Миса, торопливо чиркая карандашом по бумаге. — Не будете же вы тут голые бегать по комнате!
— А, ну да… — Рюзаки, схватив Лайта в охапку, развернул его спиной к дивану и двинулся вперед. Одежда гирляндой тянулась за ними, попадая под ноги.
— Я сейчас упаду! — заорал Лайт. — Нет, я думаю, люди все-таки как-то по-другому ходят, когда… в таких ситуациях, в общем.
— Да, пожалуй, — кивнул Рюзаки. — Как минимум, они ходят быстрее.
— Если я буду идти быстрее, — сказал Лайт сквозь зубы, снова натягивая рубашку, чтобы сбросить ее в следующем «дубле», — Миса не успеет нас нарисовать. И мне придется ходить тут еще десять раз.
— Мальчики, ну идите уже как-нибудь, — грустно сказала Миса. — Я потом дофантазирую.
— Ладно. Значит, мы идем, — L вместе с Лайтом продвинулся на шаг к дивану, — целуемся, — притянув его к себе, ткнулся лицом в плечо, — раздеваемся, — левой рукой на ходу стянул с него опять рубашку, — продолжаем идти… Дальше что там в твоих веселых картинках планируется?
Лайт, который, кажется, слишком хорошо вошел в роль, запоздало остановился, пытаясь прийти в себя. Нервно моргнув, посмотрел на Мису в ожидании ответа.
— Ну… вы ложитесь, — девушка пожала плечами.
— Как именно? Я швыряю его на кровать и прыгаю на него сверху? Мы садимся рядом на край и затем ложимся? Мы залазим на кровать на четвереньках? Я сажаю Лайта на кровать, становлюсь перед ним на колени, целую его, в общем, присоединяюсь к нему несколько позже? И зачем мне вообще куда-то ложиться — разве не проще будет ему просто опереться на эту кровать? Раз уж ты сказала, что в твоих картинках это будет именно кровать, а не диван, как у нас.
— Ничего не понимаю, — забормотала Миса, зажимая уши руками. — Ложитесь как хотите, Миса не знает, как это делается, у Мисы всё перепуталось в голове!..
— Лайт, — L повернул его лицо к себе. — Будем рассуждать логически. Ты сам расстегнешь на себе штаны или это сделаю я? В зависимости от этого и будем выбирать первоначальную позу.
В начале этой его реплики Лайт только непонимающе хлопал ресницами, в середине — готовился сказать какую-нибудь гадость, а в конце только хмуро ответил:
— Сам. Чисто логически — я уже снял с тебя футболку, мне всё равно руки некуда девать.
— Замечательно. Тогда на подходе к кровати ты должен развернуться и залезть на нее на четвереньках. А я вслед за тобой. Ну и…
— Мне это не нравится, — сказала Миса дрожащим голосом. — Я передумала, может, все-таки Лайтик будет сэмэ, а Рюзаки укэ?
L вздохнул. Лайт посмотрел на него, потом на Мису, потом снова на L. И сказал:
— Пусть будет как есть, лишь бы разделаться с этим поскорее, ладно?
— Ну ладно, — с сомнением согласилась Миса. — Я не настаиваю. Тогда залазьте уже на кровать.
— Хорошо… Значит, мы обнимаемся, — Лайт полуобнял Рюзаки, тот с готовностью прижал его к себе, — целуемся, — прижался щекой к его холодной щеке, — я снимаю брюки…
— Я расстегиваю свои…
— Лайтик…
— И я падаю на кровать и лезу на нее…
— А я лезу за ним…
— Ла-айтик… Не надо было на самом деле снимать штаны… Я бы дофантазировала…
— Чёрт, да что же это такое! — Лайт, злой и раскрасневшийся, вскочил и натянул брюки. L тем временем флегматично застегнул ширинку и уселся на диване, ожидая, чем все закончится, и не вмешиваясь в разговор. — То ей разденься, то ей оденься, то ей начни целоваться у двери, то ей залезь на диван… Думаешь, для меня это вот так вот совсем просто и нормально — раздеться перед девушкой до трусов?
— Думаю, нет, — сказала Миса грустно. На глаза ее навернулись огромные слезищи. — Лайт, прости. Я не буду больше вам мешать… Я не буду… — смяв все изрисованные листы и швырнув бумажный ком в сторону Рюзаки-разлучника, она вскочила и выбежала из комнаты. Лайт сделал два шага за ней, но остановился раньше, чем цепь натянулась.
— Как ты думаешь, что это с ней? — спросил L, доставая из кармана чупа-чупс. Лайт повернулся к нему, собираясь дать какое-нибудь объяснение. — Хотя нет, не надо. Я понял. Бедная девушка. Надеюсь, этот инцидент не помешает расследованию.
— И что дальше?
— Гм… После того, как мы залезли на кровать со спущенными штанами? Я думаю, дальше надо…
— Да ну тебя, — сказал Лайт, махнув рукой. — Я же серьезно.
— Я тоже, — сказал L. Подобрав один из листков, брошенных Мисой, он осторожно развернул его. — Жаль. Хороший бы был яой.
— Хороший? А ты яой любишь? — подозрительно сощурился Лайт.
— Люблю, - кивнул детектив. — И даже больше, чем ты думаешь...
Дальше все произошло так быстро, что Лайт не успел ничего понять, просто через пару секунд он обнаружил, что лежит на диване, крепко прижатый к нему тощим телом Рюдзаки, а тот, вклинив своё колено между его бёдер и заведя за голову обмотанные цепью (когда успел?!) запястья Лайта, с хищной усмешкой пристально смотрит ему в глаза.
— Какого?... — договорить Лайт тоже не успел — Рюдзаки впился ему в губы грубым поцелуем. Он мял своими губами рот Лайта, покусывал то одну, то другую губу, а когда Лайт, тщетно пытаясь отвернуться и что-то сказать, приоткрыл рот, протолкнул туда язык, касаясь им его языка.
"Господи! Неужели он собрался меня... изнасиловать?! — билась в голове Лайта паническая мысль. Он заёрзал, задергался, пытаясь вырваться из хватки детектива — тщетно. В какой-то момент его пах крепко прижался к паху Рюдзаки, и Лайт ощутил его возбуждение и — к своему ужасу и стыду — отклик собственного тела. — Я извращенец..." — с этой мыслью Лайт заметно ослабил свое сопротивление.
А Рюдзаки, видимо, тоже почувствовал реакцию Лайта, потому что на миг оторвался от его губ, глядя в глаза своей "жертве", ухмыльнулся довольно и бесстыдно — и атаковал шею юноши: целуя, вылизывая, покусывая...
...Немного успокоившись, Миса решила все-таки вернуться и забрать рисунки: она ведь обещала девочкам эту мангу. Конечно, все её наброски теперь смяты, придется перерисовывать заново... Ничего, это не так уж и трудно.
Заглянув в комнату, Миса обомлела: её Лайтик, прижатый к дивану этим паршивцем Рюдзаки, ёрзал, не то пытаясь высвободиться, не то в нетерпении, а тот был занят тем, что сосредоточенно вылизывал его ушко. Одной рукой детектив удерживал руки Лайта над его головой, а где была другая, Миса не разобрала. Где-то... между их телами.
— Ну же, скажи, что ты этого хочешь... — по-кошачьи промурлыкал Рюдзаки на ухо Лайту.
— Да пошёл ты в жопу, извращенец!
— Как пожелаешь, — ухмыльнулся тот, закидывая одну ногу Лайта себе чуть ли не на плечо, и толкаясь в юношу.
Миса не знала, что держало её у двери. Можно было ворваться в комнату и с криком "Ах вы извращенцы!" накинуться на парней с кулаками, или захлопнуть дверь и убежать прочь, прочь отсюда... Но она по-прежнему стояла, заглядывая в приоткрытую дверь, и со слезами на глазах наблюдала, как её Лайтик сперва охает от боли и пытается вырваться, а потом начинает постанывать уже явно от удовольствия и подаваться навстречу движениям детектива...
— Ненавижу... — тихо всхлипнула Миса.
Рюдзаки наконец-то отпустил руки Лайта, но тот, вместо того, чтобы оттолкнуть, запустил пальцы в растрёпанные волосы любовника, перебирая их в блаженном полузабытьи. Он выгибался под Рюдзаки, неосознанно стараясь глубже впустить его в себя, и тихо сходил с ума от удовольствия. Твердый пенис Эла внутри, так замечательно заполняющий его, задевающий простату при каждом движении, умелая и ласковая рука на его собственном члене... Безумие, сладкое и бесстыдное.
А Элу сносило крышу оттого, как страстно отзывался на его действия Лайт, как тесно его мускулы сжимали возбуждённую плоть детектива. Он прижимался в жадном поцелуе к губам Лайта, скользил ладонью по его члену, а другой рукой пощипывал и слегка выкручивал сосок юноши, отчего тот, кажется, приходил в еще больший экстаз. Восхитительно...
Оба парня испытали оргазм одновременно. Прижимаясь друг к другу, вздрагивая от наслаждения, они не услышали, как захлопнулась дверь, и в коридоре раздался дробный стук каблучков — Миса убегала, размазывая по лицу слёзы...
Когда же они немного пришли в себя, Лайт поднял всё еще затуманенный взгляд на Рюдзаки и сонно проговорил:
— Всё-таки ты извращенец...
— Но тебе ведь понравилось.
— Хм... не буду спорить.
...А Миса, закрывшись у себя в комнате, тихо плакала.
-Ну зачем?.. – всхлипывала она, уткнувшись в подушку. – Зачем я решила попросить их помочь мне? Могла бы сама... нафантазировать... Ещё и лучше получилось бы! И я бы... не знала... – И она зарыдала ещё горше, изо всех сил стискивая подушку в объятиях.
Миса не знала точно, сколько времени она так проплакала. Долго, пока слёзы не кончились сами.
-Ладно, хватит уже... – вздохнула девушка и, нехотя встав с постели, поплелась в душ. – От слёз глаза опухают, и морщинки быстрее появляются. Мне нельзя плакать, иначе я стану некрасивой, и тогда Лайтик уж точно никогда-никогда не будет меня любить!
Прохладная вода смывала с лица Мисы косметику и слёзы, на место боли приходили опустошение и апатия. Мисе казалось, что это всё же лучше, чем боль.
-И всё-таки я не понимаю... – тихо проговорила она. – Почему? Почему я нужна целой куче парней – но только не тому, который нужен мне самой?..
Мисе не хотелось об этом думать. Сейчас ей вообще ничего не хотелось. Выйдя из душа, она забилась под одеяло и вскоре уснула пустым сном без сновидений...
Проснувшись на следующее утро, Миса не сразу вспомнила события предыдущего дня – только когда, потянувшись, задела рукой что-то, зашуршавшее по подушке. Миса почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы...
"Неужели?.. – подумала она. – Неужели эти паршивцы притащили сюда те смятые наброски, чтобы ещё больше меня расстроить?.."
Но, приглядевшись, Миса поняла, что видит совсем другие рисунки, нарисованные вовсе не её рукой. Яойная манга. Законченная. На разных листах рисовка немного отличалась, похоже мангу рисовали вдвоём...
"Вот как... – крутилось в голове Мисы. – Они нарисовали её для меня... Подумать только..."
Манга получилась нежной и романтичной, а постельную сцену парни явно старались прорисовать по минимуму, будто не хотели расстраивать девушку напоминанием о вчерашнем. Раз за разом пролистывая мангу, Миса не знала, плакать ей – или всё же улыбаться...

@темы: Фанфики, NC-17, Death Note (Тетрадь Смерти)

---

Хаос, значит? - 7

[Мэлис Крэш]

Название: Хаос, значит?
Глава №: 7
Автор: Мэлис Крэш и zlenok
Бета отсутствует
Персонажи: Шварц, Вайс, Ями-команда с доктором плюс несколько оригинальных.
Рейтинг: R
Жанр: АУ, кроссовер, стеб
Состояние: закончен
Дисклаймер: Персонажи мне не принадлежат, кроме оригинальных
Предупреждение: вещь несерьезная, но рейтинг не за так стоит
От автора: нагло надеюсь на комменты

7

Хисоке было откровенно плохо. Болели ожоги, кружилась голова, а еще было очень холодно. Шинигами не мог точно сказать, отчего его так знобит – возможно, виноват был легкий сквозняк у самого пола или до сих пор не высохшие волосы... Забраться в кресло с ногами сил не хватало.
Акира больше не обращал внимания на мальчика. Контон включил телевизор и на полной громкости смотрел какой-то фильм. Несколько раз он вставал с места – ходил на кухню за едой, один раз принес бутылку сакэ.
Куросаки вспомнил, что в последний раз ел в кафе. Уже прошло довольно-таки много времени, он успел проголодаться. Но просить еду у этого типа казалось унизительным.
Акира не спешил делиться, но мальчику почему-то казалось, что он наблюдает за своим пленником. Прошло примерно пять минут, прежде чем Хисока все же решился сказать:
–Я хочу есть…
Контон ехидно улыбнулся и ответил:
–Присоединяйся.
Куросаки вспыхнул от обиды:
–Знаешь же, что не могу… – сказал он и отвернулся, чтобы не видеть еду.
–Сам виноват, – спокойно ответил Акира. – А ты попробуй попросить нормально. Или тебя родители не воспитывали? – поинтересовался он.
–Не твое дело, – буркнул Хисока.
–Ну, как знаешь, – пожал плечами Контон.
Куросаки вдохнул побольше воздуха и сказал:
–Я очень голоден. Не мог бы ты дать мне поесть?
–Вот это уже другой разговор, – Акира налил в кружку сакэ и положил в тарелку какой-то еды.
–Я… не пью сакэ, – сказал Хисока, вспомнив, чем это закончилось в последний раз.
–Ну… если не выпьешь, то и есть не дам, – сообщил Контон.
«Опять влип, – подумал шинигами. – Одно дело – оказаться в постели у Тсузуки, а другое…», – он предпочел не додумывать и согласился. А что, у него разве был выбор?
–Поверь, так гораздо легче переносить боль, – сказал Акира. – И еще: твоя гордыня тут совершенно неуместна. – Юлаго поморщился, отключил телевизор и сообщил в пространство: – Тупость.
Он подошел к креслу, где сидел мальчик. Куросаки потянулся было к тарелке, но Акира сел рядом и протянул ему кусочек рыбы.
–Ты чего? Я же не маленький… – не слишком уверенно сказал Хисока.
–А вдруг уронишь? – Контон хмыкнул. – Меня Наоко за это кимоно... Ешь-ешь, не стесняйся!
Мальчику пришлось подчиниться.
–Пей, – приказал Акира и поднес к губам шинигами сакэ.
Хисока послушно выпил предложенное.
–Так вот… продолжая беседу о воспитании… Там, где я учился, поощрялись поединки среди воспитанников... не насмерть, и формально они были запрещены. Но наказывали только побежденного. Причем, если он был еле жив, вначале лечили, затем – наказывали... – сказал Контон.
Хисока уже начинал засыпать от принятого алкоголя, но настолько удивился, что открыл глаза и спросил:
–Почему?
–Потому что в настоящем бою проигравшего уничтожают... разве не понятно? – ответил Акира и безразлично пожал плечами.
Перед глазами Хисоки один за другим замелькали эпизоды из жизни этого странного человека. Вот он, совсем маленький ребенок, в каком-то помещении, напоминающем классную комнату. У Куросаки по коже забегали мурашки – настолько все здесь ненавидели друг друга. Воспитатели – своих воспитанников, а те, в свою очередь, воспитателей и друг друга. Сцены бессмысленной жестокости и унижений захлестнули мальчика, он начал задыхаться.
«Теперь я понял, почему ты такой», – подумал Хисока.
–И Наоко... воспитывали так же? – прошептал Куросаки.
–Принцессу учили иначе. Ее сила не зависит от злости и ненависти, – Акира вновь стал непроницаемым. – Знаешь, я ей завидую...
–Это заметно, – ответил мальчик и тут же осекся… не надо было пить это сакэ.
–Она знает... Так что держи язык за зубами. Я могу снова разозлиться, – Контон поставил на столик пустую кружку и тарелку. – А срываться мне больше не на ком...
–Как будто... обязательно... срываться, – Хисока почувствовал, что сейчас просто сползет на пол. Но Юлаго не обманул: боль действительно ощущалась слабее.
–Обязательно, – Акира взял мальчика за руку – как раз чуть выше следов от плети, ближе к плечу. – Пошли, тебе лучше лечь...
«Сколько в нем боли, – мелькнуло в голове у мальчика, – наверное, таким, как он, действительно стоит срываться... а иначе однажды они разрушат весь мир. Странно... он ведет меня к кровати... совсем как Тсузуки, когда мы с ним познакомились...»
Стоило мальчику закрыть глаза, как он увидел своего напарника. Асато лежал на операционном столе, руки и ноги привязаны ремнями. Он был в сознании, но молчал и не пытался вырываться. Рядом со столом стоял Юраме – так же похожий на ангела, как и в прошлом видении.
–Не бойся, Тсузуки-сан, я заберу всю твою боль, – шепнул Рей, нежно касаясь пальцами шрама на правом запястье шинигами.
В операционную вошел доктор Мураки с огромным ножом вместо скальпеля.
–Ну что, начнем, Тсузуки-кун? – спросил он, разрезая на шинигами одежду. Асато закусил губу. Юраме отступил в тень, но связь между ним и лежащим осталась – Хисока видел ее, как тонкую серебристую нить.
–Тсузуки! Нет! – крикнул мальчик, но, подавшись вперед, почувствовал преграду, – Отпустите его! Отпустите! – Куросаки кричал и бился о прозрачную стену, но все было бесполезно. Там, за стеклом, никто не отреагировал на его крики.
Мураки полоснул привязанного шинигами ножом. Затем еще и еще раз, словно вырисовывая на его коже проклятие, подобное убившему Хисоку.
Рей повернулся лицом к стеклу, загораживая страшное зрелище. Мальчик увидел, как одежда Юраме покрывается проступающими изнутри багровыми пятнами.
–Уходи, – твердо произнес Рей. – Ты не обязан страдать вместе с нами...
Хисока проснулся в холодном поту.
–Тсузуки! – прошептал Куросаки. Ему казалось, что он не может вдохнуть. «Что… что они с ним делают? Они хотят убить его? И этот мальчик, Рей, он как будто любит его, забирает его страдания, но не делает ничего, чтобы хоть как-то помочь. Как будто он наслаждается состоянием Асато! А если нет – то почему смотрит на это? И что это за связь между ними?» – мысли путались, наскакивая друг на друга. – Он как будто хочет, чтобы я забыл о Тсузуки, – тихо сказал Хисока.
–Кто хочет? – ехидный голос Акиры разорвал липкую паутину кошмара. – Братишка моей принцессы?
–Да… этот Рей Юраме… в который раз уже снится, – произнес шинигами.
–Если он и правда желает кого-то заполучить, ему нельзя сопротивляться, – Юлаго усмехнулся. – Мэл говорила, что он на порядок обаятельнее, чем она сама... Так что ты ничего не изменишь.
–Изменю. Выберусь отсюда – и обязательно изменю, – упрямо сказал Хисока и снова провалился в сон. На сей раз – без сновидений.

–Неплохое место, – Юраме обвел взглядом мрачный подвал. – Звукоизоляция, нормальный интерьер...
–Главное, чтобы подходило для ритуала, – Мураки закрыл за собой дверь. – Ты лучше меня знаешь, что нужно делать...
–Конечно, – Рей стащил с себя пижамную куртку и подошел к разложенным на столике между двумя операционными столами скальпелям. – И все-таки было бы намного проще не привлекать его...
–Проще не значит лучше, – доктор скрестил руки на груди. – Ты переоцениваешь возможности своего тела.
–Я предлагал вам испытать меня, – мальчик решительно чиркнул по правому запястью. Из разреза вначале выступила кровь, а затем полилась серебристая жидкость, похожая на ртуть. – И сказал, что без посредников получаю силу от боли с другим коэффициентом полезного действия...
Жидкое серебро капнуло на пол и вопреки всем законам физики потекло тонкими струйками, словно обрисовывая ранее нанесенный на пол рисунок. Только вот высеченного в бетоне черновика не было...
–А мог бы сразу признаться, что хочешь меня, – холодно произнес Мураки. – Ах да... ты признался.
Рей рассчитанным движением нанес себе второй порез. Рисунок неярко светился. Уже можно было заметить контуры соединенных пентаграмм и вписанных в них знаков.
–Вам все равно придется это делать, – Юраме опустился на колени, добавляя в рисунок какую-то деталь с помощью кончика скальпеля. – Я усиливаю нашу с ним связь. Хочу чувствовать все...
Третий разрез. На сей раз нарисованный символ покрыла обычная на вид кровь, он ярко вспыхнул, выбиваясь из общего рисунка, и полностью изгладился с поверхности пола. Рей потер запястье ладонью, и раны закрылись, словно их и не было. Но вставать мальчик не торопился.
–Помочь? – доктор наконец-то сдвинулся с места. Воздух потрескивал, словно в грозу. Юраме с готовностью ухватился за протянутую руку.
Полуобнаженный, в меркнущем свете магического круга, он казался вырезанной из ледяной глыбы скульптурой ангела – только живой и слегка теплой. Было заметно, что создание контура выпило из Рея большую часть сил. Но он по-прежнему выглядел невероятно притягательным, и Мураки понял, что не смог бы устоять, займись Юраме им всерьез.
–Благодарю, – мальчик чуть нагнул голову. – Поможете мне дойти до палаты, сенсей?

Тсузуки наконец дошел до двери своей палаты. Рей уже вернулся с осмотра.
–Где ты был? – спросил Юраме.
–Да так, друг приходил навестить, – ответил шинигами и осекся. Вдруг мальчик опять вспомнит о своем одиночестве? Ведь за все это время к нему приходили уже несколько раз, а Рея навестил лишь Шульдих. Но Юраме огорченным не выглядел.
–Как прошел осмотр? – поинтересовался Асато.
Мальчик не успел ничего ответить – в палату снова вошла медсестра и сказала, обращаясь к Тсузуки:
–Доктор вызывает вас в свой кабинет.
Когда шинигами дошел до места – в этот раз он почти торопился, – и взялся за ручку двери, его одновременно посетили две странные, но логичные мысли. Первая – что Мураки там, в кабинете, сейчас чем-то очень раздосадован. И вторая – что демон, живущий внутри Рея, сегодня точно наестся до отвала.
Первое подозрение оправдалось в полном объеме. Асато едва успел закрыть за собой дверь. В этот раз доктор не стал сдерживать себя, действуя с предупредительностью и тактом мартовского кота, которому окончательно снесло крышу и все равно, кого иметь. Распластавшись на кушетке в унизительной позе морской звезды, Тсузуки терпеливо сносил непрекращающиеся атаки. По крайней мере, Мураки не обманывал – было действительно почти не больно, только нарастало с каждым толчком позорное возбуждение.
–Кажется, грубость нравится тебе куда больше, чем нежность, – выдохнул доктор через пару секунд после того, как они одновременно кончили. – И кто из нас теперь извращенец?
–Наверное, я, – простонал шинигами. Тело горело изнутри, Асато с ужасом понимал, что хочет еще – только вот ужас этот был слишком иллюзорным. – Что ты со мной сделал?
–Ничего, – Мураки ласково укусил его в шею. Тсузуки почти задохнулся от невероятно острого наслаждения. Вдвойне острого – из-за стыда...
«Что это было? Я… кажется… – шинигами пытался понять, как же так произошло, но ничего путного в голову не приходило. И вдруг одна внезапная мысль заставила его вздрогнуть всем телом. – Я, кажется, больше наслаждался, чем испытывал боль. И как это отразится на состоянии Рея?»
–Я хочу видеть твои глаза, – похоже, доктор был не прочь продолжить, и плевать ему было на все сомнения и колебания партнера, кроме гармонических и возвратно-поступательных. Навалившаяся на спину тяжесть на секунду убралась, давая послушной игрушке возможность повернуться. На лице доктора, в этом ракурсе прекрасно различимом, наблюдалось пугающее выражение. Как выяснилось спустя секунду, бояться было чего. А ноги, между прочим, прекрасно можно пристроить на плечах... и, повинуясь команде, не отрываясь смотреть в горящие вожделением глаза Мураки.
К концу очередного акта Тсузуки чувствовал себя чем-то средним между выжатым лимоном и мышью, с которой от души наигрался сытый кот. Все тело ломило, хоть это и была скорее информация о повреждениях, чем боль.
Асато до крови прикусил губу, понимая, что нужно терпеть – даже если доктор захочет продолжать, он в своем праве... Сознание мутилось, на секунду шинигами показалось, что на него смотрят стоящие возле стены Рей и Хисока. Тсузуки зажмурился и почувствовал, что проваливается куда-то вниз, в черную пустоту, где нет ни чувств, ни мыслей – только тьма и неумолимо обжигающий тело огонь... Возможно, это и была боль – запредельная, перехлестывающая все барьеры...
«Я действительно никогда не забуду этого», – промелькнула последняя мысль перед спасительным забытьем.

По возвращении секретарь был поражен унынием напарника. Ватари не сидел за ноутбуком и даже не варил новое зелье. Он с тоской смотрел в окно и попутно вопрошал совенка:
–Что же там произошло, 003? Почему я ничего не помню? Может, хоть ты мне подскажешь? Ты ведь тоже там был… – глаза ученого осветились надеждой. Но совенок лишь недоуменно мотал головой. Видеть напарника в таком состоянии было больно даже для сдержанного Тацуми.
Увидев вернувшегося секретаря, Ватари встрепенулся.
–Ты узнал что-нибудь? – спросил он.
–Да все там в порядке, – ответил Сейчиро. – Тсузуки вот считает, что ты просто нанюхался эликсира. А может, ты его случайно попробовал?
–Ничего я не пробовал, – буркнул ученый, – я бы такого не забыл. Кстати – а сам Тсузуки…не изменился?
–Ах ты… Ютака, ты хоть понимаешь, что твои жертвы могут однажды подкараулить тебя ночью в какой-нибудь подворотне? – не на шутку рассердился секретарь.
–Так значит, ничего не получилось? И что же я сделал неправильно? – было видно, что ученый огорчен отнюдь не тем, что его отругал напарник.
–Эй… ты что, не слышал меня? – спросил Тацуми.
–Я тебя очень хорошо слышал… но лучше бы не слышал… – окончательно расстроился Ватари.
–Понятно… знаешь, Ватари, безделье еще никогда никого до добра не доводило, – сказал секретарь. Поговорив с Тсузуки, он уже не думал, что стоит так жалеть своего напарника.
–Ты что, хочешь сказать, что я – бездельник? – не выдержал ученый. – Но я… я… я просто пытался вспомнить, что произошло в больнице!
–Да ничего не произошло. Ничего такого. Ты бы лучше поискал информацию, чем ерундой маяться. Я хочу узнать об этом вызове как можно больше, – сказал Тацуми.
–Хорошо-хорошо. Уже и подумать не дадут, – вздохнул Ватари и сел за ноутбук. – Тиран… – пробурчал он себе под нос. Но секретарь все услышал.
–Я, между прочим, справедливый, – устало сказал Сейчиро. Ругаться с напарником ему не нравилось – очень уж неприятно было расстраивать еще больше этого солнечного шинигами. – Просто мы тут все же по работе, – уже более миролюбиво сказал он.
Ватари молча стучал по клавишам, держа при себе свою оценку «справедливого» сотрудника ДжуОЧо.
«И все-таки это странно. Почему он ничего не помнит? Тсузуки сказал, что ничего необычного с Ютакой не происходило, но это в его палате. А что, если он напоролся где-нибудь на эту девицу и она стерла ему часть памяти? А что, не такая уж неправдоподобная версия вырисовывается», – подумал секретарь.
Ватари и не подозревал о мыслях своего напарника. Сейчас он как раз просматривал документы, относящиеся к периоду «великого разгрома» департамента не без участия одного знакомого шинигами-сладкоежки. Ученый справедливо полагал, что пропустить такое знаменательное событие, как вызов демона, можно было лишь в это время. Но, в любом случае, совсем без последствий обойтись подобное преступление не могло.
Просматривая информацию о многочисленных взрывах и разрушениях, ученый аж присвистнул. «А Сейчиро еще Тсузуки ругает! Да Асато просто отдыхает по сравнению с тем существом, которое все это устроило...»
Секретарь подошел к Ватари.
–Ну, что там у нас? – спросил он.
–Просто коллективное сумасшествие какое-то, – удивленно сказал ученый и зачитал вслух краткое содержание найденной информации. – Наши проблемы в Мейфу в тот же период – просто детские игры по сравнению с тем, что творилось по всей стране, – заключил он. – Я еще понимаю теракты, демонстрации и прочие выражения народного протеста, хоть он и на пустом месте, кажется, образовался... Но вот куда отнести, например, затопление того здания на островке в Токийском заливе?

Примерно в это же время в своем подвале собрались Вайсы. Тема собрания оставалась неизменной уже достаточно давно – куда подевались Шварц и что они творят. Несмотря на помощь, оказанную белым охотникам в деле спасения мира от пришествия Бальдо, а также Айи-чан и Сакуры, паранормы оставались силой, которую нельзя окончательно сбрасывать со счетов. В их стремительное перевоспитание никто из Вайс даже не думал верить.
Но факт оставался фактом – Шварц точно в воду канули, причем в прямом смысле. Конечно, можно было с натяжкой приписать их рукам таинственное убийство, случившееся в особняке одного вполне порядочного члена высшего общества. Сам он был застрелен в собственной спальне, несмотря на многочисленную охрану. А весь штат охранников, успевший подняться по тревоге, был уничтожен не установленным способом. Судя по имевшимся данным, в тупик зашли даже эксперты, и в конечном итоге жертвы списали на воздействие неизвестного доселе науке отравляющего газа.
Собственно, именно за ниточки, исходившие от этой трагедии, и пытались дергать Вайс. Убитый активно сотрудничал с «Акумой», и естественно, что взрыв в одном из подразделений компании привлек внимание охотников. К сожалению, на этом дело и заглохло, ибо никаких доказательств связи добыть не удалось...
–Интересно, как там те чудики из правительства? – задумчиво произнес Кен. Йоджи немедленно скривился, вспомнив, как облажался. – Может, стоило с ними сотрудничать? Что, если нам не хватает именно той информации по «Акуме», которая у них есть?
–А можно мне сказать? – Оми, в последнее время вернувший себе способность передвигаться, но не утративший симбиоза с компьютером, был чем-то определенно возбужден. Айя жестом позволил Цукиёно высказаться, пока дитя не лопнуло от новостей. – Я тут кое-чего накопал... Прошлое у них трогать бесполезно, чисты как ангелы, но вот настоящее... В общем, я нашел Шварц.
–Где? – Хидака и Кудо одновременно подскочили на месте. Фуджимия выразительно поднял бровь.
–Вот, – Оми с довольной улыбкой вывел на большой экран фотографию, которую серьезно портило (в глазах Вайс) лицо Брэда Кроуфорда. – «Акума», похоже, решила расширить свой штат...
–Что ж ты раньше молчал! – эмоциональная реакция Йоджи привела к тому, что Кен, решивший запить полученное известие, немного облился соком. Отреагировал бывший футболист адекватно – толкнул коллегу локтем.
–Прекратите сейчас же, – наконец заговорил Айя, – у нас и без того проблем хватает. Давайте уже думать о деле.
–Значит, об «Акума»? – уточнил Хидака, смахивая с себя остатки сока. – Или о тех чудиках? Что, если они со своим расследованием напорются на этих уродов? Там один Фарфарелло чего стоит...
–Так. Безопасность невинных прежде всего. Нам нужно срочно их отыскать и предупредить, – вынес решение Абиссинец. – И начнем мы с той самой гостиницы.

Ватари и Тацуми пытались переварить полученную информацию. Получалось с трудом – информация слабо укладывалась в голове. Но выводы напрашивались.
–Очень сомнительно, что все это безобразие – случайность, – наконец сказал Сейчиро. Ученый не успел ничего ответить, потому что услышал, как кто-то постучался в дверь.
–Ты кого-то ждешь? – спросил Ютака. Тацуми пожал плечами и пошел открывать. На пороге стояли Вайс. В полном составе.
–Добрый вечер, – невозмутимо сказал секретарь.
–Здравствуйте, – вежливо откликнулся Айя, – можно, мы пройдем?
–Пожалуйста, – ответил Тацуми. Он уже начал подозревать, что у гостей есть цель, и неплохо бы ее вначале узнать.
–Как будто у нас так много места… пришли тут, понимаешь, целым табуном, – пробубнил Ватари, но под взглядом Сейчиро послушно заткнулся.
Вайсы расположились на кроватях. Больше было просто негде. Ютаку выжили на подоконник.
–А где ваш младший? Ну тот, с зелеными глазами, – осведомился Кен.
–Его вызвали по работе, – соврал Тацуми, подумав, что уже сам отчасти в это верит. Невозможность выяснить, что происходит с Хисокой, бесила настолько, что проще было выбросить мысль из головы и не возвращаться к ней. Благо имелись и другие проблемы. – А что вас привело сюда в столь поздний час?
–Судя по всему, вы располагаете нужной нам информацией, – сказал Йоджи.
–Опять? – Ватари чуть не упал со своего места.
–Опять, – подтвердил Кудо, пристально посмотрев на ученого. – Что вы можете рассказать о компании «Акума»?
–Мы что, похожи на справочное бюро? – огрызнулся Ютака, и тут же замолк, потому что Йоджи выразительно постучал по своим «часам». – Я в прошлый раз вам говорил, чем они занимаются. И как прячут концы в воду. Если хотите, я вам сделаю копию того, что нам тогда удалось достать, – ученый покосился на Сейчиро. Тот согласно кивнул. – Только не знаю, чем это вам поможет...
Ватари слез с окна и потащился к ноутбуку. На экране все еще красовалась фотография с места происшествия в Токийском заливе. Четверо Вайс синхронно дернулись.
–Простите, а этот случай вас чем заинтересовал? – очень серьезно спросил Фуджимия, не отрывая взгляда от снимка.
–А… ну, мы тут… мы пытались выяснить кое-что по работе… – попытался увильнуть Ютака.
–Вы точно на правительство работаете? Что-то верится с трудом, – сказал Айя и внимательно посмотрел на секретаря. «Как же мне не нравился этот человек», – подумал он.
–Я же показывал вам документы, – ровным голосом ответил Тацуми.
–Да наш Оми в два счета хоть десять таких сделает! – воскликнул Кен.
–В общем, мне все понятно, – заключил Айя. – Вовсе вы не на правительство работаете. Что же, тем лучше. Мы предлагаем вам сотрудничество.
–В каком смысле? – уточнил секретарь. – И каким образом вас касается то, что там произошло?
–Самым прямым, – ответил Йоджи. – Мы там были, когда оно рухнуло...
–Так это вы устроили? – быстро спросил Ютака.
–Я этого не говорил, – сверкнул глазами Кудо, – и вообще – лучше молчи, может, за умного сойдешь!
–Хватит, – грозно сказал Айя. Препирательства сразу прекратились.
–Итак… каковы ваши условия, и что конкретно вы хотите знать? – поинтересовался секретарь. Наклевывалось действительно взаимовыгодное сотрудничество. – Мне не важно, кем вы нас считаете, но, кажется, вы тоже можете поделиться с нами кое-какими сведениями...
–«Акума», – коротко ответил Фуджимия. – Те паранормы, которых мы искали, засветились как новые сотрудники компании. Само по себе это не бросает на нее тени, но после того, что вы рассказали в прошлый раз... Шварц – существа беспринципные. До этого они работали на группировку, известную как ЭсЦет...
–С которой в сороковые порвал Тайшо, – тем же меланхоличным тоном добавил Ватари. – Фанатики, сдвинувшиеся на бессмертии и вечной молодости... А что это вы все на меня смотрите?
–Да любопытно просто получается, – ответил Йоджи. – Вы прекрасно знаете, что из себя представляют те скоты, которые чуть не вселили своего Великого Балду в сестренку нашего Айи...
–Бальдо, – поправил Оми, тем временем спокойно переписывавший информацию на диск.
–Нам по работе знать положено, – попытался и дальше гнуть свою линию Ютака. – Бальдо, говорите?
–Так, значит, кое-что уже прояснилось, – удовлетворенно заметил Фуджимия. – Шварц предали ЭсЦет, поспособствовали крушению их грандиозных планов и переметнулись к тому, кто был согласен принять перебежчиков. Я думаю, что на этом можно остановиться. Вам. Дальше мы сами...
–Это и есть наше "сотрудничество"? – презрительно отозвался Тацуми. – Узнали, что хотели - и "можно остановиться"?
–Послушайте, вы просто не знаете, кто такие Шварц, – влез в разговор Кен. – Оставьте работу профессионалам...
–А мы что – дилетанты, что ли? – не выдержал Ватари, который тем временем что-то упорно пытался прикинуть на пальцах. – Да мы...
–Тише, – Сейчиро понял, что раздосадованный напарник сейчас наговорит лишнего. – Вы зря считаете нас слабыми. Поверьте, мы справимся с любым человеком, даже обладающим паранормальными способностями. В тот раз мы поддались вам, потому что не хотели, чтобы вы пострадали.
–Интересно, что бы вы нам сделали? – усмехнулся Йоджи. – А уж Шварц вас бы точно в порошок стерли!
Ватари снова открыл было рот, но, взглянув на свою тень, осекся.
–Молчи, – услышал он тихий шепот напарника.
–Может, просто покажете, на что вы способны? – резонно заметил Айя.
–Пожалуйста, – Тацуми пожал плечами. Вайсы, включая Оми, который как раз закончил с копированием файлов, застыли на месте. – Мы просто стараемся не афишировать свои возможности.
–Как вы это делаете? – спросил Айя через секунду после того, как Сейчиро отпустил тени охотников.
–Секретная информация, – секретарь криво усмехнулся. – Мои возможности этим далеко не ограничиваются. Теперь вы не будете настаивать на нашем выходе из дела?
–Нет, – твердо сказал Фуджимия. А про себя подумал, что отказываться от таких союзников не стоит. Но и следить за ними не помешает. – Думаю, вполне можно попробовать поработать в одной команде. В случае чего мы знаем, как вас найти...
На этой оптимистической ноте Вайсы поднялись с мест и дружно зашагали на выход.
–Ну, наконец-то ушли! – выдохнул Ватари, когда за последним убийцей закрылась дверь. – Тацуми, я понял, когда состоялся вызов!
–И когда же? – живо откликнулся секретарь.
–Да тогда же, когда и тот взрыв! – Ютака ткнул в фотографию ровной поверхности Токийского залива. – Я просто сопоставил факты. Бальдо, о котором сказал тот блондин, так и не вызвали. Но ритуал, даже незавершенный, имел место, и стена, ограждающая мир живых, в это время была тоньше. Хаос – сущность, которой для проникновения в подходящую оболочку достаточно такой обстановки и приглашения...
–И если оболочкой стала Тайшо Наоко, – Сейчиро скрипнул зубами, – то приглашение...
–За приглашение для хаоса может сойти что угодно. Я даже не сказал бы с уверенностью, где именно его высказали – на том островке или там, где находилось тело Наоко, – Ватари стащил очки и устало вытер глаза. – Но я точно знаю, что демоны такого типа всегда находятся поблизости от тех, кто их вызвал, пока не исполнят высказанное ими желание.
–Значит, если нам повезло, достаточно будет проверить выживших и найти того, кто ее позвал, – подытожил Тацуми. – Если я верно помню, в подобном случае отмены приглашения вполне достаточно...
–Да, но есть нюанс, – Ютака снова надел очки. – Во-первых, желание не должно быть до конца исполнено. Во-вторых, пригласивший должен быть искренним в своем отказе. И в-третьих, если он погибнет, демон освободится... Ты же знаешь, что это не обычные демоны. Их мощь компенсируется нежеланием причинять вред сверх необходимости, и к тем, кто их вызвал, они всегда питают некоторую симпатию. Месть демона Хаоса поистине ужасна...
–А логику его действий понять невозможно, – закончил Сейчиро. – Но все, что мы с тобой знаем, это чистая теория.
–Потому что до сих пор этому миру везло, – Ватари вдруг схватился за голову. – Проклятье...
–Что с тобой? – заботливо спросил Тацуми.
Перед глазами ученого замелькали какие-то картины. Вот он лежит на кушетке... Он не может пошевелить ногами, в голове какой-то гул, как будто после наркоза. Он смотрит вперед, и видит, как Тсузуки целуется с доктором Мураки. И тут Асато тоже замечает, что Ватари проснулся...
–Тацуми... я кое-что вспомнил! – ошарашенно сказал Ютака.
–Что именно? У тебя вид, будто ты только что привидение увидел, – заметил секретарь.
–Ты не поверишь... я точно видел, как Тсузуки целовался с доктором Мураки! – выдохнул Ватари.
Теперь настала очередь Тацуми удивляться.
–Тебе точно не показалось? – спросил он своего напарника.
–Ну вот, вечно ты мне не веришь! – обиделся ученый.
–Значит, это была не Наоко... – протянул Сейчиро. – Но почему Тсузуки молчал?
–Или надо мной все же поиздевался демон, – Ютака тяжело опустился на помятую кровать, – или у Асато большие проблемы...
–Скорее второе... – Тацуми тоже рухнул на спальное место, только на свое. – Ну только-только хоть что-то наладилось!
«И опять мне топать в эту больницу... ну, все, если Тсузуки мне сразу во всем не признается, я его!..» – секретарь сжал кулаки, и вокруг его головы собрались густые тени.

@темы: Фанфики, R, Weiss Kreuz (Белый Крест), Yami no Matsuei (Потомки Тьмы)

---

Хаос, значит? - 6

[Мэлис Крэш]

Название: Хаос, значит?
Глава №: 6
Автор: Мэлис Крэш и zlenok
Бета отсутствует
Персонажи: Шварц, Вайс, Ями-команда с доктором плюс несколько оригинальных.
Рейтинг: R
Жанр: АУ, кроссовер, стеб
Состояние: закончен
Дисклаймер: Персонажи мне не принадлежат, кроме оригинальных
Предупреждение: вещь несерьезная, но рейтинг не за так стоит
От автора: нагло надеюсь на комменты

6

Тем временем в гостиничном номере секретарь пытался объясниться со своим напарником.
–Да пойми ты, я должен вернуться! От нас скрыли информацию. Я хочу знать причину. Хотя причину-то я как раз знаю! Это все Коноэ – он отлично понимает, на ком держится весь департамент...
–А я что, должен остаться тут совсем один? Ты в своем уме? Тут постоянно отираются какие-то странные личности! – Ватари визжал так, что чуть не сорвал голос. Несмотря на то, что недоразумение со «странными личностями» разрешилось относительно мирно, забыть издевательство над собой Ютака не мог. И на возражения сидящего на плече 003 не реагировал.
–Хватит препираться. Надоело. Все, я в департамент, а ты… просто подожди немного. И не вздумай отлынивать от работы. Наше дело тут еще не закончено! Кстати – не забудь съездить в больницу к Тсузуки – мало ли, вдруг у него есть для нас новости. Я просто выясню все и вернусь.
–Это разве не против правил – оставлять напарника одного в Чиджоу? – не успокаивался ученый.
–Останешься с бывшим напарником, – Сейчиро указал взглядом на сову.
Ютака даже рот не успел раскрыть, как Тацуми пропал из виду.
–Как грубо…– проворчал Ватари и посмотрел на часы. Пора было собираться в больницу, пока не закончилось приемное время.
Ютака бережно посадил совенка в карман своего халата, взял коробочку пирожных с кремом… и не только. «Нужно же на ком-то опробовать мой новый эликсир, не зря же добру пропадать. Если мой эксперимент удастся, то это будет огромным вкладом в науку! Представляю, как удивятся доктора, когда вместо Тсузуки обнаружат в палате симпатичную девушку!» – думал Ватари, спускаясь вниз по лестнице. Лифт еще не отремонтировали, и по этому случаю Ютака еще раз высказался в адрес Тацуми и его хронической буфогенной асфиксии.
До больницы ученый добрался без приключений, а памятное кафе на всякий случай обошел десятой дорогой. Он вошел в здание и направился прямиком в регистратуру – узнать, в какой палате лежит Асато Тсузуки. Почему-то никто не удосужился остановить типа весьма странной наружности, и он беспрепятственно дошел до палаты, где лежал шинигами. Ватари тихонько приоткрыл дверь и заглянул в помещение. На одной из двух кроватей сидел Тсузуки с каким-то мальчиком. Они слушали музыку.
Увидев своего друга, Ютака ворвался в палату, словно бешеный вихрь.
–Тсузуки! Я так соскучился! – выкрикнул он.
–Ватари! Вы что – решили ходить ко мне по очереди? – воскликнул удивленный шинигами.
Ученому словно наступили на любимую мозоль.
–Ты представляешь – этот хам Тацуми бросил меня в этом притоне, а сам отправился в департамент. Видишь ли, правду от него скрыли, – хмыкнул Ватари.
–Ты пришел меня навестить или на напарника жаловаться? – спросил Асато, вытаскивая из уха наушник.
Ютака смутился и тут вовремя вспомнил про пирожные.
–Тсузуки, смотри, я тебе сладенького принес! – Ватари одарил Асато такой солнечной улыбкой, что тот сразу заподозрил неладное.
–А с какой начинкой? – осторожно поинтересовался Тсузуки.
–С кремом, – ответил Ватари. – Думаю, тебе понравится!
–Тсузуки-сан, а ты разве такие ешь? – мальчик, похоже, намеревался включиться в разговор. Во всяком случае, он выключил свой плеер. – Ты же те, которые доктор принес, даже не трогал...
Тсузуки слегка изменился в лице, но тут же взял себя в руки и беззаботно улыбнулся:
–Да ну, они, наверное, диетические были. Совсем не сладкие!
–Асато, ты что, очаровал медперсонал настолько, что тебе доктора пирожные носят? – удивился Ватари, и спохватившись, спросил: – А что это за мальчик?
–Меня зовут Рей, – инициативный ребенок ответил самостоятельно, не дожидаясь, пока заговорит снова замерший Тсузуки. – Юраме Рей...
Ученый уставился сначала на Рея, потом на Тсузуки. Последний сделал ему страшные глаза, и Ватари, с трудом поборов свои эмоции, сказал:
–Тсузуки-сан… давай выйдем на минуточку.
Едва они вышли из палаты, Ватари сразу наехал на сотрудника:
–Ты чего раньше не сказал, что лежишь с ним в одной палате?
– Нечего было пялиться на ребенка так, будто привидение увидел! – парировал Тсузуки.
–Да меня чуть удар не хватил, когда он имя и фамилию назвал! Кстати – чего это он? – удивленно спросил ученый.
–Не знаю. Наверное, школьная привычка, – пожал плечами Асато, – он же еще совсем ребенок.
–Да уж… ребенок… – задумчиво сказал Ватари, – вот над таким как раз парочку экспериментов не мешало бы поставить...
–Эй! Ты чего? – опешил Тсузуки.
–Да ничего… одной науки ради, – ответил Ютака. – Он же уникальный, вроде тебя... А я его совсем иначе представлял.
–Я тоже, – Асато покосился в сторону двери палаты. – Слушай, что это ты тогда нес насчет его силы?
–Чистую правду! – развел руками Ватари. – За ним уже давно наблюдали... после того, как его мать отказалась. Но я больше ничего не знаю!
–Понятно, – Тсузуки скрипнул зубами. – А что там от Тацуми скрыли? По нашему делу?
–Да непонятное что-то. Какая-то странная личность с паранормальными способностями образовалась. Ты представь – на нее даже тени секретаря не подействовали. Тацуми, по-видимому, считает, что скоро конец света, – ответил Ютака.
–Конечно, раз уж на него управа нашлась, – Асато вспомнил собственный позорный бой с Контоном, – так сразу – конец света...
–Ага. Конец света и шеф Коноэ в заговоре против нашего уважаемого секретаря. Да у него явная мания величия, – снова завелся Ватари. – Ты представляешь – сегодня он заявил, что на нем весь департамент держится!
–Он такое и раньше говорил, – Тсузуки криво усмехнулся. – А куда вы Хисоку дели?
Ватари собрался было соврать, что мальчика отослали в Мейфу еще вчера, но тут за спиной коллеги показалась фигура, не узнать которую было физически невозможно.
–Что, Тсузуки-кун, нарушаешь режим? – Мураки хозяйским жестом приобнял Асато.
«Ничего себе… А этот что здесь делает? Хотя, скорей всего, это как раз вполне понятно, эта сволочь плюс ко всему еще и отличный доктор. Но какого черта он ведет себя так, будто они с Тсузуки друзья детства?»
Асато покраснел и попытался отстраниться. Создавалось впечатление, что он не хочет обидеть или разозлить Мураки, но прикосновение доктора ему все равно неприятно.
–Вижу, что тебе стало намного лучше, – Мураки пресек поползновение шинигами и чуть сильнее прижал его к себе. – Не познакомишь меня с твоей... или, вернее, твоим коллегой?
«Каков нахал… он так прижал к себе Тсузуки, будто это – его законная жена. И какого черта этот идиот молчал о том, что здесь работает Мураки? Тацуми давно бы с ним разобрался!»
–Ютака Ватари, – сквозь зубы процедил Асато, но попыток освободиться больше не предпринимал.
–Я не знал, что вы тут работаете, – наконец сказал Ватари. В это время 003 проснулся, вылетел из кармана халата и принялся дергать ученого за волосы.
–Меня специально пригласили, – доктор чуть отодвинул Тсузуки в сторону. – Очень интересный случай...
Отвлекшись на слова Мураки и надоедливую сову, Ютака пропустил быстрое движение доктора и заметил иглу шприца, воткнувшегося в бедро, слишком поздно. Уже по факту...
Мураки поймал Ватари, не дав ему упасть на пол. Это ученый еще успел отметить краем теряемого сознания.

«Ну вот, еще не хватало, чтобы Ютака рассказал обо всем Тацуми. Тогда Рея точно не спасти! – с нарастающим чувством отчаяния подумал Тсузуки, наблюдая за маневрами Мураки. – Что он творит?»
Доктор сделал какое-то движение рукой, и через несколько секунд подхватил падающего Ватари.
–Мураки! Ну зачем ты? Тебе что, мало меня одного? – горестно воскликнул Асато.
–Ты подаешь мне интересную идею, Тсузуки-кун, – доктор закинул руку Ютаки на свое плечо. – Но я подумаю об этом позже. Подержи пока его питомца...
Шинигами послушно поймал 003. Совенок клюнул предателя в палец, но этим и ограничился.
«Зачем он так с Ватари? Это же самый милый шинигами во всем департаменте! Когда про свои эксперименты не думает... Ой, 003, зачем?! Хотя ты прав... Ты пытался защитить своего друга, а я... просто подлец! Еще и идею подал этому извращенцу», – подумал шинигами и опустил голову.
До кабинета дошли быстро и молча. Доктор устроил Ватари на кушетке, а Тсузуки предложил стул. Асато сел, продолжая держать в руках птицу. 003 возмущенно вертел головой.
–Я хотел с тобой поговорить, Тсузуки-кун, – доктор сел напротив. Асато мысленно порадовался, что между ним и этим подонком пока что остается стол. – Догадываешься, о чем?
–О чем? – насторожился шинигами. «Чего еще ему от меня надо? Я вроде сделал все, что мог...» Подсознание подкидывало какие-то картинки... Вот они с Мураки в ванной комнате... укол... еле ощутимая боль. Что было дальше – Тсузуки не помнил. Только вот сразу после пробуждения он увидел, что Рей наконец-то пришел в себя, а боль от унижения куда-то подевалась. Пока что он не связывал эти события, но теперь все это казалось ему странным. – Ты о том уколе? Что это было, Мураки?
–Я подумал, что ты не откажешься помочь своему маленькому другу, – доктор сверкнул искусственным глазом. – Теперь вы связаны. И те неприятные эмоции, от которых ты так страдал, испытывает он...
–Бакаяро! – Асато выпустил совенка, вскочил и перегнулся через стол, но дотянуться до Мураки не успел. – Зачем? Я же...
–Сядь и успокойся, – холодно приказал доктор. 003 тем временем занял стратегическую позицию на люстре. – Ты ничего не знаешь об этом мальчике. Рею требуется боль огромной силы, чтобы продолжать жить, но это же и разрушает его тело. Точнее говоря, тот Юраме, которого ты так защищаешь, даже не подозревает об этом. Внутри мальчишки живет демон, и он отчаянно нуждается в пище.
Тсузуки остолбенел. Некоторое время он смотрел на доктора широко раскрытыми глазами, пока не вспомнил, что Мураки очень нравится этот его наивный взгляд. Шинигами посмотрел на лежащего Ватари.
«Что это? Опять ложь, или я действительно могу помочь Рею? Если я могу спасти его хотя бы так, то я готов. Странно, то, что он сказал об одержимости демоном… почему это меня не пугает? Я спасу мальчика любой ценой. Мне все равно, что Юраме никогда об этом не узнает, это только к лучшему...»
–Когда демон голоден, он заставляет мальчишку страдать. Ты видел, что с ним было... Этот демон не может сам по себе забирать чужую боль, но он пытается, – доктор усмехнулся. – Например, заставляет мальчика приходить в чужие кошмары, несмотря на то, что сил для этого у Рея слишком мало. Естественно, вскоре после такой встряски демон чувствует себя еще голоднее и мучает Юраме. Мальчик слишком слаб, чтобы вынести это... Я так и не смог привести его в чувство, пока не подумал о тебе. Тогда я помог его демону взять всю твою боль, и Рей сразу же очнулся. Теперь ты знаешь...
«Пусть хоть так... – устало подумал шинигами, но снова промолчал. – А что было делать? Соглашаться с этим маньяком? Разрешить ему и дальше причинять мне боль? Какая разница, разрешу ли я? Он все равно сделает все, что захочет!»
–Только вот то, что я сделал, лишь дало Юраме дополнительное время, – Мураки придвинулся ближе и чуть наклонился, опершись грудью на стол. – Демону нужно все больше и больше. Рей должен или измениться, объединившись с ним в одно целое, или умереть окончательно. Во втором случае он станет кем-то вроде тебя...
Тсузуки инстинктивно отодвинулся назад вместе со стулом. Он никак не мог переварить слова доктора.
–А в первом – полностью исцелится и сможет жить дальше... Наверстать все, что потерял за годы комы. Повзрослеть. Да, он будет не совсем обычным человеком, но я как-то не могу представить его применяющим силу во вред кому бы то ни было...
«Рею еще совсем рано умирать. Я соглашусь на все, чтобы он смог выздороветь... Но Мураки, кажется, ждет ответа», – лихорадочно думал шинигами.
–Я сделаю все, что нужно, – обреченно сказал он.
–Мне нравится твоя готовность, Тсузуки-кун, – доктор встал и подошел к сидящему Асато. – Я все еще пытаюсь нащупать ответ. В теории я действительно могу помочь мальчику измениться. Но у меня нет возможности ошибиться... только одна попытка. Я должен быть уверен, что сделаю все правильно, – Мураки навис над шинигами, последние слова прошептал ему на ухо: – И еще – что мне никто не будет мешать...

Хисока проснулся в чужой постели с чувством блаженства. Рядом никого не было, но он точно знал, что все случившееся с ним не было сном. Такое ему никогда и не снилось. Эта ночь показалась ему сказкой, сбывшейся мечтой, и дело было совсем не в том, что он стал взрослым. Ощущение безграничного счастья не покидало Куросаки. Он не ошибся – рядом с Наоко ему могло быть только хорошо. Это не было самообманом или ошибкой. Теперь Хисока точно знал, что любовь никогда не бывает ошибкой. Подумать только, а он еще боялся...
Мальчику было настолько хорошо, что он не сразу почувствовал опасность. Поэтому, когда Куросаки увидел Акиру, подошедшего к кровати, было уже поздно предпринимать что-либо. Глаза Контона казались озерцами вселенской тьмы, словно из человекоподобной оболочки смотрел бешеный зверь.
–Что – трудно было устоять? – дрожащим от сдерживаемой ярости голосом спросил Юлаго. – И как – понравилось быть взрослым?
Хисока молчал. Да, он понимал чувства Акиры, вот только… устоять было не просто трудно. Это было невозможно, и Куросаки был уверен, что Контон отлично все понимал. Мальчик хотел посмотреть в глаза Акиры без страха, но ему сразу же стало казаться, что тьма пытается поглотить его, и Хисока отвел взгляд.
–Ее здесь нет... Она не спасет тебя и не прикажет мне поддаться... снова, – Юлаго ощерился, как разозленный хищник. – Ты никогда не сможешь превзойти меня... щенок!
«Вот вам и взрослая жизнь», – пронеслось в голове Хисоки. На щенка он даже не обиделся. На то, чтобы превзойти Акиру – даже не претендовал.
–Я люблю ее, – просто сказал Куросаки. Сказал, хотя знал, чем все это закончится.
–Она никогда не станет твоей, – выдохнул Контон. – Слышишь?
Юлаго вытащил мальчишку из кровати и швырнул на пол. Хисока проехался по ковру, слегка ободрав кожу, и врезался плечом в низкий столик. Шинигами был обнажен и чувствовал себе совершенно беспомощным.
«Такой сильный и такой глупый, – подумал Хисока. – Я и не говорил, что Наоко будет моей. Я просто сказал, что люблю ее». Мальчик с трудом встал на ноги и начал оглядываться в поисках одежды. Не то чтобы он стеснялся Акиры, просто выглядеть беззащитным в его глазах совсем не хотелось.
«А ведь он еще несильно ударил. Он и тогда, в прошлый раз, едва меня коснулся...»
–Я ненавижу тебя, – ладонь Контона потемнела, пальцы слились и начали удлиняться. – Ты не имел никакого права лезть в ее жизнь!
Плеть свистнула в воздухе, опускаясь на плечо Хисоки. Мальчик бросился на пол, но черная лента зацепила его на излете. На коже заалел болезненный ожог. Акира не дал Куросаки опомниться и ударил снова – дважды, крест-накрест. Шинигами едва успел прикрыться руками.
–Почему я не убил тебя тогда? – голос Юлаго перешел в рычание. Мальчик скорчился на ковре. Удары сыпались один за другим, от боли перехватывало дыхание.
Хисока думал, что раны скоро заживут, но по непонятным причинам они и не собирались затягиваться. Странно – мальчик столько лет жил с проклятием Мураки, что, казалось, боль не должна была его страшить. Но ожоги от плети Акиры горели, словно прожигая душу шинигами. К этой боли невозможно было привыкнуть. Но дело было не только в ней. Под взглядом Контона он испытывал почти животный страх.
Мальчик сжался, услышав, как плеть опускается в очередной раз, но удара не последовало.
–Я мог бы превратить тебя в пепел, – процедил сквозь зубы Юлаго. – Только она не поймет меня...
Хисока поднял голову и, пересилив себя, посмотрел на своего мучителя. Прежней злости в нем не было, но все же мальчику хотелось поскорей исчезнуть из поля зрения Акиры. Куросаки силился понять, чего сейчас больше в глазах мага Хаоса – злобы или все-таки боли.
–А если и поймет, то не простит, – Контон опустился в кресло, не отводя взгляда от Хисоки. – Понимаешь?
Мальчик кивнул, тоже не в силах оторвать взгляда от Акиры. Да, может, Контон и уничтожил бы его – труда бы это не составило. «Он не убил меня… потому что тоже любит Мэлис, – подумал Куросаки, – так имею ли я право вмешиваться?»
Мыслей Юлаго шинигами не слышал, ощущая только давящую тьму, но был уверен, что прав. В глубине души Хисока понимал, что ревность мага оправдана, несмотря на перенесенные по его вине страдания. Но подумать о том, чтобы бросить Наоко, мальчик не мог.
–Вставай, – бросил Акира. Почти без злобы. – Только не жди извинений...
Хисока попытался встать с холодного пола, но не смог. Мальчик прикусил губу, с трудом сдерживая стон. Все тело горело, было страшно сделать лишнее движение. Он отвернулся от Контона, чтобы тот не заметил его слабости. Хотя чего уж там… разве Акира не знал силы своего оружия?
Неожиданно Юлаго протянул ему руку.
–Держи. Только не думай, что это знак примирения, – сказал он, – я просто хочу, чтобы ты поднялся.
Мальчик взял Контона за руку и с трудом оторвался от пола.
–Не могу обещать, что это скоро заживет, – безразличным тоном добавил Акира. – Ты слишком сильно меня разозлил.
Хисока еле встал на ноги. Его тело ныло, как один сплошной ожог, но он без страха смотрел на Юлаго. Ему почему-то хотелось поговорить с этим человеком, способным причинить такую боль даже шинигами. Руку мальчик так и не отпустил.
«Ему есть на что злиться. Я даже не знаю, что бы сделал на его месте, – подумал он. – И все же… Наоко и я – мы тоже имеем право выбора». Новый приступ боли заставил шинигами пошатнуться. Мальчику было тяжело дышать, мысли путались. Хисока был на грани обморока, но боль не давала ему забыться.
–И не надо на меня падать, – с холодной иронией заметил Контон. – В твоем возрасте я был не таким слабым...
–Тебя... никто... огненными плетьми... не бил, – с трудом произнес мальчик.
–Почему ты так думаешь? – Акира подтащил шинигами к креслу и помог сесть. Хисока привалился к спинке необожженным боком. – Мои воспитатели были намного суровее.
–Мне тоже не всегда весело было, – буркнул Хисока. Дикая боль по всему телу не могла заглушить память. Он вдруг вспомнил свое детство и темный подвал. Сколько раз он тогда хотел умереть, но никогда не думал, что будет умирать три года в муках.
–Мэл всегда привлекали личности с трагическим прошлым, – похоже, у Юлаго тоже появилось настроение поговорить. – Она еще в детстве обожала собирать животных по ближайшим помойкам. И вручать мне с просьбой пристроить в хорошие руки...
Хисока вспыхнул.
–Нашла тоже, кому живые существа доверить. Лучше бы им умереть на помойке, – ехидно, насколько это вообще было возможно в его положении, произнес мальчик.
–Честно говоря, у меня были мысли насчет заключения договора поставки с китайским рестораном, – Акира усмехнулся. – Но есть такая вещь, как инстинкт самосохранения... Наоко стерла бы меня в порошок в случае чего. Она всегда была очень доброй девочкой, Хисока-тян... Только вот это не помешало ей стать демоном, способным убивать и изощренно мстить.
–Я тебе не ребенок, – огрызнулся Куросаки. «Ага, нашел чем меня запугивать. И вообще, такое впечатление, что он хочет избавиться от соперника. Он просто-напросто ревнует», – подумал Хисока.
–Ах да, ты ведь у нас уже вырос, – Юлаго прошел куда за спинку кресла. По-видимому – к шкафу, потому что вернулся уже с кимоно, судя по размеру, принадлежавшем Наоко. – Прикройся, у тебя зубы стучат... Интересно, твое мнение о Мэл не изменится, когда ты узнаешь, как она отомстила твоему напарнику?
Хисока посмотрел на Контона так, будто готов был убить его.
–Тсузуки… Что с ним? Отвечай! – выкрикнул мальчик и подумал: «Акира не врет… Тсузуки убил ее отца, она вполне могла…»
–Насколько я знаю, он жив, но его это не слишком радует. – Юлаго сел в свое кресло и закинул ногу за ногу. – Она исполнила заветное желание одного небезызвестного тебе врача в обмен на спасение ее младшего братишки. И параллельно отомстила... Наш бой был частью ловушки. Я поддавался, как мог...
«Мураки! Тот сон… это была правда. Нет, только не это… Почему я не пошел в больницу сразу? – отчаянно подумал Хисока. – Так, значит, они спланировали все заранее… и она специально увела меня подальше от больницы. Я даже выбраться отсюда не могу!»
–Вы… вы просто бессердечные твари! – мальчик задохнулся от бессильной злобы. И тут в голове его мелькнула еще одна мысль: «А что, если и это тоже – подвох?» Ему совсем не хотелось верить, что Наоко поступила так с его напарником, но ведь она сама сказала, что ненавидит Тсузуки...
–И учти, этот план придумала она, а не я, – Юлаго был так спокоен... Хисока еще раз попробовал заглянуть в чувства Акиры, но опять наткнулся на темноту. – Ты думаешь, что чем-то мог помочь своему другу? Уже слишком поздно...
Мальчик сжал кулаки.
–Что значит "поздно"? Мураки не мог его убить! – в глазах Хисоки засверкали слезы, – Выпустите меня отсюда!
–Я же сказал, что твой приятель жив, – Контон хищно улыбнулся. – Но он не уйдет с тобой, даже если ты доползешь до клиники. Если я выпущу тебя, ты упадешь сразу за порогом... Может быть, позвонить этому доктору? Он приедет сюда и расскажет тебе обо всем, что уже успел сделать с твоим другом...
–Отпусти меня немедленно! – изо всех сил закричал Хисока и попытался встать, но тут же снова упал в кресло и застонал от боли. – Отпустите меня... Тсузуки, нет... – мальчик уже не старался спрятать слез. У него явно началась истерика.
–А мне казалось, что ты у нас уже слишком взрослый для таких сцен, – Акира снова поднялся с места. На этот раз он взял со стола наполовину полный стакан воды, который с видимым удовольствием вылил на голову Куросаки. – Я не могу тебя отпустить, пока не вернется Мэлис. Но, если будешь и дальше портить мне законный выходной, я просто парализую тебя и уйду. Или действительно позвоню тому доктору, телефон у меня есть...
Хисока мотнул головой и попытался отряхнуться.
–Сволочь, – выдохнул он, – мне теперь вот так и сидеть мокрым? Зачем я вам тут? Поиграли – и хватит. И не смей называть меня ребенком!
Но ответа не последовало. Мальчик еще раз попытался встать, но безрезультатно – у него не хватало сил. Ну что же, во всяком случае он убедился, что Контон его не парализовал. Насчет ожогов Куросаки переживал не так сильно – он ведь шинигами, и рано или поздно все эти раны заживут. Его злило лишь чувство беспомощности.
Что поделаешь… Оставалось только сидеть смирно и ждать Наоко.

Ватари проснулся на кушетке, где его оставил доктор, и первым, что попалось ему на глаза, были Тсузуки и доктор Мураки. Они целовались. Ученый поморгал, но видение не исчезало. «Что они делают? И почему Тсузуки даже не сопротивляется? Неужели ему это нравится?» – подумал Ютака. Он был настолько удивлен, что не мог вымолвить ни слова. Ему оставалось лишь смотреть на эту странную картину.
Совенок 003, увидев, что его друг очнулся, с громким клекотом спикировал на голову Ватари, покусывая его за мочки ушей и путаясь в длинных волосах шинигами. Асато вздрогнул, посмотрел в ту сторону, где лежал Ютака, и отчаянно покраснел. Ученый полусидел на кушетке и с укором смотрел на него.
«Он думает, что я делаю это по своей воле!» – огорченно подумал Тсузуки. По его щеке сползла слеза.
–Что случилось, Тсузуки-кун? – насторожился доктор.
Ватари наконец попытался встать, но не мог пошевелить ногами. Мураки повернулся к нему и сказал:
–Вы уже очнулись, коллега? Онемение конечностей – временное явление, скоро это пройдет.
–Что вы делаете с Асато, Мураки-сан? – поинтересовался Ватари.
–Ах, ты про это… Ну, как видишь, он совсем не против… правда, Тсузуки-кун? – доктор поправил очки и холодно улыбнулся.
«Он поверил Мураки, – огорчился Асато, – почему? Я ведь ненавижу этого человека. Каждое его прикосновение отзывается болью в сердце. Что же, это только на пользу Рею. Пусть Ватари верит во что хочет… лишь бы я смог хоть как-то помочь мальчику», – подумал Тсузуки и посмотрел доктору в глаза.
–Как же я люблю этот твой жалобный взгляд, моя кукла с аметистовыми глазами, – прошептал Мураки и вновь попытался поймать губы шинигами. С койки послышался деликатный кашель.
–Может быть, ты и не заметил, Мураки, но вы здесь не одни! – от злости Ютака вдруг перешел на «ты».
–Пожалуйста, Ватари! Поверь мне, так надо, – простонал Тсузуки.
Однако доктор вдруг отвернулся от Асато и пошел по направлению к койке. Тсузуки остолбенел, вспомнив, как совсем недавно подал Мураки одну «хорошую» идею. «Неужели он сейчас… Какой же я все-таки идиот», – подумал Асато, обхватив голову руками. Но подойдя к кушетке, доктор неожиданно заговорил совсем о другом.
–Ватари-сан, – вежливо начал он, – скажите мне, что вы знаете об одержимости демонами?
–Демонами? О, это весьма интересная тема, – в глазах ученого зажглись искорки, так хорошо знакомые всем работникам департамента. Обычно эти искорки возвещали о скором появлении нового эликсира или еще чего-нибудь в этом роде. По-видимому, доктор попал в цель.
–А вы не хотели бы поработать со мной над одним крайне занятным случаем? – Мураки присел рядом с Ютакой. – Я говорю об одном из моих пациентов, который вас, несомненно, заинтересует...
–И можно будет ставить на нем эксперименты? – выпалил Ватари и тут же осекся.
–Вот уж не ожидал от тебя, Ватари! Да ты друзей готов продать ради того, чтобы было над кем ставить эти идиотские эксперименты! У тебя вообще совесть есть? – возмутился Тсузуки. Его праведный гнев немного отрезвил ученого.
–Вы пытаетесь подкупить меня, доктор? – хитро сверкнул очками Ютака.
–А вы считаете предложение сотрудничества подкупом? – вопросом на вопрос ответил Мураки. – Или же всерьез полагаете, что сможете получить доступ к Юраме иным путем?
–Юраме... – у Ватари вновь загорелись глаза.
–Эй, Ютака! Даже и не думай! Иначе я сейчас на тебе поэкспериментирую! – грозно сказал Тсузуки. Кулаки его были сжаты, и Ватари не хотел испытать на себе их силу.
–Тебе кто-то разрешал говорить? – доктор обернулся к Асато.
–Ты же обещал помочь Рею, а не убить его! Ты просто не знаешь этого сумасшедшего! – попытался объясниться последний.
–У меня просто более широкие взгляды! – оскорбился Ютака.
–Вот именно, – согласился Мураки. – Мне нужен кто-то, способный на оригинальные идеи. Не обещаю, что все они найдут применение... но некоторые – обязательно. Конечно, при одном условии, Ватари-сан. Вы умолчите о том, что видели меня здесь. Или же останетесь здесь. Выбирайте сами...
–Я... согласен... – ответил Ютака.
–Ты что, готов согласиться на такое? Ты хоть понимаешь, с кем связался? – крикнул Тсузуки.
–Наука требует жертв... – изрек ученый.
–Браво, Ватари-кун, – одобрил его доктор. – Так ты остаешься?
–Н-ну, я подумаю над вашим предложением... а пока что, пожалуй, пойду, – сказал Ютака. Ноги он уже в принципе чувствовал, поэтому смог подняться с кушетки. – Обещаю, что буду молчать...
–Конечно, будешь, – доктор перехватил направлявшегося к выходу ученого, развернул лицом к себе и заглянул в глаза. – Ты даже не вспомнишь о нашей беседе... пока не вернешься сюда.

Ватари вернулся в гостиницу в хорошем настроении. «Надо же, как повезло – и друга проведал, и пирожные с начинкой ему передал, здорово! Но как же я устал… надо бы поспать», – подумал ученый.
Войдя в номер, он увидел Тацуми.
–А, это ты, предатель, – высказался Ютака, с трудом подавив зевок, – ну что, прогулялся в Мейфу? Выяснил, почему тебя не известили?
Тацуми не обратил на ерничанье напарника ни малейшего внимания. Ватари забрался на ближайшую кровать и обняв колени уставился на секретаря. «Хоть бы спросил, как мы тут с 003 без него справлялись», – обиженно подумал ученый. Глаза сами закрывались от усталости.
–Я тоже рад тебя видеть, Ватари-сан, – серьезно сказал секретарь, – и я кое-что действительно выяснил.
–Угу, рассказывай, – проронил сквозь сон Ютака.
–Так вот, – продолжил Сейчиро, – я устроил шефу небольшой разнос за сокрытие информации, и он кое-что рассказал. Оказывается, в департаменте догадывались о пришествии той… девушки, но были уверены, что это произойдет не сейчас, а намного позже.
Ватари широко раскрыл глаза, все еще силясь понять, о чем там толкует напарник, но тут же положил голову на колени и снова задремал. Однако слова секретаря все-таки прорывались к наполовину спящему сознанию.
–Юраме считали будущим оружием против сил Хаоса. Решили, что этот мальчик, став одним из нас, сможет противостоять им, – продолжал свою речь секретарь. – Ватари, ты меня слышишь?
–Да-да, – сказал ученый, и открыл глаза. Правда, всего на миг… Через полсекунды он уже провалился в глубокий сон.
Тацуми продолжал:
–Ты же знаешь, что это не простой ребенок. Жаль, что его мать была против… Ватари, ты спишь? Эй, Ютака! Ну и ладно… опять пропустил самое интересное.
«Вот всегда он так. Я ему все рассказывай, а сам этот чудик сидит и молчит. Интересно, он хоть к Тсузуки-то сходил? Впрочем… думаю, если бы там что-то произошло, то он выдал бы все новости в первую очередь, – подумал секретарь и сел на вторую кровать. – Как же нам быть с Хисокой? Понятия не имею, где его разыскивать, но, кажется, он крепко влип. От этой девушки он просто так не отделается, и судя по тому, как ловко она его обработала – ему даже не захочется от нее уходить, – Тацуми лег, положив руки за голову. – Почему мы выпустили из поля зрения дочь Аои? Вот вечно так... сначала создаем себе проблемы, потом с ними героически боремся!»
Секретарь повернул голову к напарнику. Тот мирно посапывал. «Чего это он спит? Вечно отлынивает от работы, хуже Тсузуки стал…»
–Ватари! Хватит дрыхнуть! Рассказывай – ты в клинику ходил? – громко сказал Тацуми.
–Угу, – ответил Ютака, с трудом разлепив веки.
–С Тсузуки все в порядке? А то Хисока столько всего наговорил, – секретарь, видимо, был не на шутку обеспокоен.
–Да все с ним в порядке, – отмахнулся Ватари. – Я к нему в палату зашел… они с соседом музыку слушали… Ксо, Тацуми… я почти ничего не помню! – Ютака аж подскочил на кровати.
–Как это – не помнишь? – удивился секретарь.
–Да вот так! – у напарника был такой жалкий вид, что Сейчиро на миг замолчал. – Каша какая-то в голове... Помню, как пирожные передавал... а его сосед сказал, что Тсузуки уже персонал сладости носит... и все! Как отрезало!
–Стой, а зачем ты вообще в палату потащился? И как тебя вообще туда пустили? Ты должен был встретиться с ним в комнате для посетителей, – сказал Тацуми.
–Ну, не знаю. Меня никто и не спросил, зачем я туда пошел, – ответил ученый, потирая лоб.
–Ватари, ну-ка подумай хорошенько. Может, ты съел что-нибудь, от чего могло так снести крышу? Ты… ты случайно не решил опробовать свое зелье на себе? – секретарь подозрительно взглянул на напарника.
–Нет, пить я его не пил. Разве что нанюхался испарений, – предположил Ютака.
–Ну, положим, нанюхались их мы все, – Сейчиро передернуло. – Но на меня не подействовало...
«Кажется, мне самому придется сходить к Асато… вот ведь люди – ничего им нельзя доверить! Все приходится делать самому. И это сразу после того, как я оббегал чуть ли не все Мейфу», – устало подумал секретарь.
–И еще мне почему-то хочется туда вернуться, – Ватари снял очки. – Как будто я там что-то ценное оставил...
–Голову, – не удержался Тацуми. – И, подозреваю, свои экспериментальные пирожные. Ты не подумал, как я буду смотреть в глаза Тсузуки, если он их действительно съел?
–Конечно, съел... И дал мне по морде, – Ютака зажмурился, пытаясь поймать ускользающий кадрик – что-то кричащий Асато, видимый в непривычном ракурсе. – Причем так, что у меня память отшибло. Ерунда какая-то. И в сон клонит...
«Все интересней и интересней, – подумал секретарь и посмотрел на часы, – надо будет обязательно сходить к Тсузуки. Что-то мне подсказывает, что не все так просто. Да и в избирательной амнезии моего напарника нет ничего хорошего»

–Так, по-видимому, придется отложить наши дела на вечер, Тсузуки-сан, – сказал доктор, когда дверь за Ватари закрылась. – Я провожу тебя до палаты, а то вечно ты вляпываешься в какие-нибудь неприятности, – Мураки улыбнулся и взял шинигами за руку. Тсузуки подумал, что доктор только проводит его до двери, но ошибся. Мураки зашел в палату и сказал:
–Рей, ты пойдешь со мной… на осмотр.
«Неужели он собирается сделать с мальчиком то, что не получилось со мной? Но… он же обещал мне, что вечером... Нет, это ему ни к чему. Наверное, он на самом деле решил осмотреть Рея», – успокоил себя Тсузуки.
Хлопнула дверь. Без Юраме в палате стало как будто темнее, хотя солнце еще не зашло. Асато подошел к кровати мальчика – там лежал на одеяле оставленный плеер.
Тсузуки прикусил губу – вспомнились строчки из песни Тенши. Отец Рея действительно обладал ангельским голосом, но достоинства его творений этим не ограничивались... Тенши пел преимущественно о любви – утраченной, неразделенной, вызывающей боль...
Если завтра для меня не наступит, вспомнишь ли о моей любви? Улыбнешься ли ты новому утру, зная, что я с собой творил?
То ли песня, то ли собственные мысли шинигами... Словно Тенши Юраме знал, на что кто-то будет готов ради его сына. Хотя все более чем понятно. Он писал это для женщины, которая стала матерью Рея...
Я хотел бы защитить тебя, только ты не будешь об этом знать... Если завтра станет днем моей боли, я лишь стисну зубы – опять...
Глаза шинигами наполнились слезами. «Я сделаю все для тебя, малыш… скоро ты поправишься, обещаю. Ты будешь жить, чего бы мне это ни стоило», – Тсузуки пересел на свою кровать и постарался морально подготовиться к встрече с Мураки. Вечер обещал быть незабываемым, причем в худшем смысле этого слова. Но Тсузуки не страшна была боль. Ведь чем хуже будет ему – тем легче станет Рею. И да будет так.
В дверь вежливо постучались. В палату вошла медсестра.
–Асато-сан, к вам посетитель.
–Хорошо… сейчас иду, – сказал Тсузуки, подумав: «Кто это может быть? Ватари сегодня уже приходил». Шинигами мысленно подготовился ко всему и вошел в комнату для посетителей. Там его ждал секретарь.
–Привет, Тацуми! – с порога выкрикнул Асато и изобразил на лице радостную улыбку. Сейчиро вдруг вспомнил, что не захватил пирожных. «Ничего страшного. Ютака уже накормил его. И вообще – экономия прежде всего», – успокоил себя секретарь.
–Привет, Тсузуки. Я зашел проведать тебя, – сказал он.
–А… ну… ко мне сегодня уже Ватари заходил! – все так же радостно сообщил Асато и завилял пушистым хвостиком. – Он сказал, что у тебя дела в Мейфу, и что ты пошел что-то там выяснять.
–Да, похоже, у нас небольшие проблемы, но об этом потом. Ты представляешь – этот идиот Ютака не помнит почти ничего из вашей встречи. Я пришел узнать, все ли у тебя в порядке, – ответил Сейчиро.
–Все замечательно. Я продолжаю разговаривать с Реем. Думаю, скоро я расскажу ему всю правду, – сказал шинигами, – а что там в Мейфу? И… как там мой напарник?
–Не хочу тебя пугать, Тсузуки-сан, но, кажется, намечается конец света. Кто-то вызвал сюда демона Хаоса, и наши проморгали это знаменательное событие. Что касается Хисоки… мы отправили его в Мейфу, – без труда солгал Тацуми. – От греха подальше...
–Конец света? Что за сказки? – удивился Тсузуки.
–И вовсе не сказки. Впрочем, там видно будет. А какие у тебя соображения на счет амнезии Ватари? – секретарь пытливо заглянул в глаза своего бывшего напарника.
–Слушай… А может он того… слишком увлекся этими своими эликсирами? – выдал «предположение» Тсузуки. Не говорить же, что его доктор загипнотизировал!
–Кстати об эликсирах... Ты там после его пирожных ничего особенного не чувствуешь? – голос Сейчиро прозвучал немного обеспокоено.
–Нет, нормальные пирожные, свежие… Кстати, ты бы тоже мог принести что-нибудь, – Тсузуки нахмурился, но тут же снова улыбнулся.
«Да не трогал я их... Но тебе об этом знать не обязательно! Еще подозревать начнешь...»
–На тебя денег не напасешься, – Тацуми снова обругал себя за уверенное продвижение в сторону паранойи. Но... лучше перестраховаться, чем повторить подвиг коллег-головотяпов. – Послушай, у тебя здесь и сейчас – самый важный участок. Рей должен стать одним из нас как можно скорее, а иначе мир действительно рухнет.
В голове шинигами все перепуталось. «Нельзя допустить, чтобы Тацуми узнал, что я хочу помочь Рею, ведь тогда секретарь просто-напросто заменит меня кем-нибудь другим, и мальчику точно не жить», – испуганно подумал он, а вслух сказал:
–Тацуми… Я сделаю все от меня зависящее, чтобы Рей попал в наши ряды как можно скорей.
–Что же, постарайся, Тсузуки-сан, – ответил секретарь и, еще раз внимательно посмотрев на Асато, встал с дивана.
–Уже уходишь? – с сожалением спросил Тсузуки.
–Да, мне пора, – ответил Сейчиро, – не скучай… я еще зайду на днях. Если ты не справишься раньше.

@темы: Фанфики, R, Weiss Kreuz (Белый Крест), Yami no Matsuei (Потомки Тьмы)

---

Драббл по "Белому Кресту"

[Такаги Курэмидзу]

Название: Рубин
Автор: Айя Юкимура
Персонажи: Айя (Ран) Фудзимия
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Дисклаймер: ничего не мое

мало букв и много ангста

Рубин.
Алый камень. Камень цвета крови.
Твой камень, Айя.
Не чистота алмаза, не острые зеленые искры изумруда, не полупрозрачная глубина аметиста - рубин. Камень цвета крови.
Разве это не справедливо?
Ведь ты убийца, Айя. Ты лишаешь людей жизни. Пусть они трижды заслуживают смерти - это убийство. А ты убийца. Ты единственный, кто пришел в Вайсс именно с целью убить вполне конкретного человека. Сколько крови на твоих руках?
Разве не справедливо, что и твой камень ал, точно кровь, Айя?
Ведь даже жизнь твоей сестры оплачена кровью. Кровь... алые ее отблески всегда с тобой. Везде. Даже искры солнца на твоих волосах - тоже алые. Этот цвет никогда тебя не покинет. Как и клеймо убийцы.
Так что же ты не опускаешь глаз, Айя?
Отчего в твоем взгляде нет вины?
Если даже камень твой светится алым, словно кровь твоих жертв?
Но ты завороженно смотришь в глубину рубина. И под твоим взглядом он словно оживает. Его свет начинает пульсировать в такт какому-то ритму... сердечному?
Алый огонь... такой же, как тот, что прячется в глубине твоего сердца. Живой, сильный огонь.
Вот отчего ты не прячешь глаз при взгляде на рубин. Этот камень называли кровью земли... а ведь кровь - это не только смерть. Это еще и жизнь... живой огонь рубина слишком похож на то пламя, что ты прячешь в себе, заключив его в каменную оболочку холода. Кровь земли, кровь людей... это еще и жизнь, не только смерть.
Это ты видишь сейчас?
Рубин.
Алый камень. Камень цвета крови.
Твой камень, Айя.

@темы: Фанфики, G, Weiss Kreuz (Белый Крест)

---

Хаос, значит? - 5

[Мэлис Крэш]

Название: Хаос, значит?
Глава №: 5
Автор: Мэлис Крэш и zlenok
Бета отсутствует
Персонажи: Шварц, Вайс, Ями-команда с доктором плюс несколько оригинальных.
Рейтинг: R
Жанр: АУ, кроссовер, стеб
Состояние: закончен
Дисклаймер: Персонажи мне не принадлежат, кроме оригинальных
Предупреждение: вещь несерьезная, но рейтинг не за так стоит
От автора: нагло надеюсь на комменты

5

В пять часов утра Куросаки встал с постели и оделся. Мальчик очень старался не шуметь. Оглянувшись на спящих коллег, Хисока тихонько затворил за собой дверь и спустился вниз. Выйдя из гостиницы, он вдохнул свежий утренний воздух и снова поглядел на побледневшую, но все еще сохранившую кровавый оттенок луну.
–Мураки… если это опять ты – не жди пощады, – сказал шинигами, сжав кулаки.
Дороги мальчик не знал, да и не был уверен, что нужный транспорт уже вышел на линию. Поэтому Куросаки пошел по пути наименьшего сопротивления и поймал такси.
–Мне нужно в клинику «Нодзоми», – сказал Хисока, заглядывая в окно машины.
–Малыш, у тебя хоть деньги есть? – ехидно спросил водитель.
Хисока нахмурился, однако коронной фразы «я тебе не ребенок!» не последовало. Напротив, шинигами состроил умоляющее лицо и вытащил из кармана бумажник с остатками зарплаты.
–Есть, – Хисока порадовался про себя, что не забыл о такой мелочи. Денег действительно было мало. Но на поездку в такси должно было хватить. – Пожалуйста... У меня там брат лежит, ему стало хуже...
Водитель оказался добрым человеком. По дороге он даже пытался развеселить мальчика. «Он так молод, а в глазах уже столько боли. Интересно, что такое с его братом? Ведь в «Нодзоми» лежат в основном тяжело больные люди», – мысли таксиста читались без особого напряжения.
Куросаки всю дорогу не проронил ни слова. Когда они доехали до больницы, мальчик протянул шоферу деньги.
–Не надо… оставь себе, – сказал водитель. – Надеюсь, твой брат скоро поправится.
–Я тоже надеюсь, – вздохнул Хисока. Он еще даже не успел подойти к клинике, но ему уже стало не по себе. Боль, страдания смертельно больных людей – все это разом нахлынуло на юного эмпата. Он почувствовал, как умирают чужие надежды и рушатся жизни людей – и ничем не мог помочь. За гулом из людских эмоций уловить ощущения напарника было очень сложно.
Куросаки почувствовал внезапную слабость и присел на ближайшую скамейку. Немного придя в себя, он попытался настроиться на чувства Тсузуки.
Сначала видения приходили какими-то непонятными обрывками, затем Хисока отчетливо увидел подавленного Асато, а рядом с ним – мальчика из своего сна.
–Тсузуки… – прошептал Хисока... и почувствовал такую безысходность, что его пробрала дрожь. «Я устал. Я ничего не хочу. Просто… оставьте меня в покое», – вот и все, что ему удалось почувствовать. Такого с его напарником не творилось даже в Киото. Хисока попытался дотронуться и до чувств мальчика, но был оглушен невыносимой болью, граничащей со смертью, и чем-то таким, что даже не поддавалось описанию.
«Что это? Это же… невозможно терпеть», – успел подумать он. Шинигами почти потерял сознание, когда почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Чужая боль сразу же растаяла, сменившись другими ощущениями. Любопытство, участие, тепло... Повернув голову, мальчик увидел ту, что смогла заблокировать весь негатив этого места. Да, это была женщина – молодая, лет двадцати на вид... или, может, даже младше. Она была одета в темный джинсовый костюм, волосы убраны под кепку, надетую козырьком назад, но все равно женщина... нет, скорее девушка... выглядела невероятно красивой.
Придя наконец в себя, мальчик дернулся и вскочил со скамейки. Его и без того большие глаза стали и вовсе огромными.
–Что вам надо? – спросил он. Вышло немного грубовато.
–Мне показалось, что тебе нужна помощь, – спокойно ответила девушка.
–Простите, – Хисоке стало стыдно за свое поведение. В конце концов, эта девушка не представляла никакой опасности, она просто хотела оказать ему поддержку, а он по привычке нагрубил. Мальчик снова сел на скамейку и сказал как можно вежливей: – Все в порядке, я просто задумался.
–Наверное, это были очень тяжелые мысли, – девушка слегка улыбнулась и тут же посерьезнела. – Ты держался за голову и стонал... Ты не болен?
–Нет, просто… голова болит, – Хисока не врал. От такого обилия эмоций его голова просто трещала.
«А может, и впрямь попросить у нее помощи? – мелькнула шальная мысль. – Хотя, наверное, нехорошо сваливать на других свои проблемы. Да и что она может сделать – пойти в больницу и выкрасть Тсузуки?»
–Мне кажется, что голова – это не единственная твоя проблема, – девушка сняла висевший на одном плече рюкзак и расстегнула боковой карман. – Но, если тебе действительно плохо, не нужно сидеть и терпеть. Или, может быть, ты просто голоден?
При этих словах мальчик сразу подумал о напарнике. Вот уж кто ни за что не отказался бы подкрепиться… хоть десять раз в день.
–Нет, я не хочу есть, – быстро ответил он. Конечно, Куросаки не завтракал, но думать об этом совсем не хотелось.
–Как хочешь, – девушка положила на скамейку початую упаковку таблеток и вытащила из рюкзака небольшую бутылку воды. – Не могу смотреть, как кто-нибудь страдает... а приходится... Прости, я о своем.
–Ты работаешь в клинике? – с надеждой спросил Хисока.
–Я? Нет, – лицо девушки помрачнело. – Слушай... Неужели ты тоже приехал навестить кого-то из пациентов?
–Да, у меня тут брат, – ответил мальчик. Он почти не врал – Тсузуки для него уже успел стать кем-то вроде брата, причем младшего. «Значит, у нее здесь тоже кто-то есть. Жаль…» – подумал Куросаки. Он вдруг заметил, что испытывает к девушке симпатию и невольное сочувствие.
–Мы с тобой в одной лодке, – девушка невесело усмехнулась. – Может, хоть познакомимся? Друзья зовут меня Мэлис...
–Очень приятно. А я Хисока, – мальчик улыбнулся, что само по себе было редким явлением.
–Мне тоже приятно... Как там твоя голова, Хисока? – девушка жестом указала на нетронутые таблетки. – Само прошло?
Шинигами прислушался к своим ощущениям и отметил про себя, что головная боль действительно куда-то подевалась.
–Уже не болит, – сказал он.
–Тогда я это убираю, – таблетки и вода вернулись в рюкзак. – Не научишь меня, как лечиться, просто глядя на упаковку? Шутка... Слушай, мы слишком рано сюда пришли. Просто я только что с самолета, запуталась тут с часовыми поясами... и хочу есть. Не угостишь девушку завтраком, Хисока?
–С удовольствием! – неожиданно для себя ответил шинигами. «Да что со мной творится? Вроде в первый раз ее вижу... а чувство, что знаком с ней всю жизнь... или две жизни», – подумал он. Они встали со скамейки и направились в ближайшее кафе.

Тсузуки очнулся от забытья и мысленно застонал, вспомнив вчерашнее. В постели он был один, да и на первый взгляд в палате не было и следа Мураки. Даже розы, отравлявшие жизнь своим видом, куда-то исчезли вместе с нетронутыми пирожными. Казалось даже, что вчерашних событий вообще не было... О, если бы это было правдой!
Асато откинул одеяло и потянулся за халатом. На собственное тело было неприятно смотреть... Первой мыслью шинигами было забраться в ванну и смыть с себя воспоминания о прошедшей ночи. К счастью, ванная была достаточно близко... Тсузуки с трудом поднялся, босиком дошлепал до ванны и включил горячую воду.
Вода была обжигающей, но дрожащему шинигами она показалась еле теплой. Но выбирать не приходилось. Он повесил халат на вешалку и лег в воду, стараясь хоть немного расслабиться. Желанное облегчение не приходило – память услужливо подбрасывала один за другим эпизоды прошлой ночи. Асато сжался в комок – сидя, обхватив колени руками. Ему совсем не было больно: конечно, тело уже восстановилось...
Жаль, что невозможно восстановить душу… даже не раненную, а просто растоптанную и сожженную доктором. Как же легко ему удается уничтожить все, что попадается на его пути! Тсузуки вздрогнул, невольно вспоминая его прикосновения. Ему было стыдно – ведь в какой-то момент он все же испытал наслаждение.
Как же такое могло случиться? Ведь он прекрасно знал, что из себя представляет доктор. Он помнил о том, как Мураки поступил с ним, Хисокой и другими невинными жертвами. Но это ничего не меняло.
Невозможно смыть простой водой следы, оставшиеся после всего, что случилось... Невозможно даже согреться...
–Ты решил свариться? – ехидный голос Мураки был последней каплей. Доктор даже постучаться не удосужился... Конечно – зачем заботиться о чувствах игрушки... Асато опустил голову, прижался лбом к коленям – лицо почти коснулось воды, как-то вдруг начавшей убывать. – Хм, явный симптом шока...
–Чего ты от меня хочешь? – вяло спросил Тсузуки. Ему было практически все равно, какую гадость на сей раз придумал для него доктор.
–Чтобы ты перестал издеваться над собой, – «конечно, Мураки, это ведь твоя прерогатива...» – Раз уж ты решил заняться водными процедурами, я тебе помогу...
Не сказать, чтобы ответ доктора был таким уж неожиданным, но шинигами на какое-то мгновение потерял дар речи. Глаза его широко распахнулись, тело снова стала бить крупная дрожь. «Он же видит, что я боюсь… надо взять себя в руки», – отчаянно подумал Асато, но ничего не мог с собой поделать. Не было ни сил, ни возможности, ни права выгнать Мураки из ванной...
–Спокойно, Тсузуки-кун... Ты ведь не против, не так ли? – от улыбки доктора хотелось провалиться сквозь землю. Равно как и от его действий. Мураки смог превратить простое мытье одновременно в изощренную ласку и не менее изощренную пытку. Все та же убийственная нежность, от которой можно было сойти с ума...
«Не хочу сопротивляться. Да и какой смысл? Я обещал, что буду его игрушкой. Пусть делает, что хочет. Только пусть не думает, что я стану притворяться счастливым», – Асато попытался отключиться от происходящего, но дрожь в теле мешала ему. Она не прошла даже тогда, когда доктор принялся растирать тело шинигами полотенцем.
Тсузуки едва стоял на ногах, он почти обрадовался тому, что Мураки помог ему дойти до постели. Белье уже успели сменить, он было чуть жестковатым, но приятно чистым. «Большая роскошь для такого комка грязи, как я, – подумал шинигами. – Для грязной подстилки...»
–Мне кажется, что тебе это сейчас совсем не повредит, – доктор извлек из кармана слегка забрызганного халата ампулу с красноватой жидкостью. – Ты ведь не боишься уколов, Тсузуки-кун?
«Что это? Снотворное? Или какой-нибудь наркотик? – мысли лихорадочно заметались в голове... и вдруг улеглись. – А, впрочем, какая разница... Даже если яд... будет только легче».
Он почти не ощутил, как игла одноразового шприца вошла в вену. Практически сразу все поплыло перед глазами – почему-то уже занавешенное окно, стены палаты, лицо Мураки... мир рассыпался, словно стеклышки из разбитого калейдоскопа.

Когда Тсузуки снова открыл глаза, увиденное вначале показалось ему галлюцинацией. Во-первых, на соседней кровати, опираясь на подушки, полусидел Рей. Такой же болезненно худой, но определенно пребывающий в полном сознании. Во-вторых, на откуда-то взявшемся стуле, рядом с постелью Юраме, сидел незнакомый высокий рыжий мужчина. В белом костюме, с которым слабовато сочеталась зеленая бандана на лбу гостя.
Асато зажмурился на секунду, но это не помогло. Рыжий незнакомец остался на своем месте. Да еще и заговорил...
–Я принес твой плеер, подумал, что тебе здесь скучно без музыки... Кстати, фильм понравился?
–И мне, и моему соседу... Я так и подумал, что это была твоя идея, – голос мальчика звучал почти радостно. – А что за книга?
–У Брэдли своеобразное чувство юмора, – рыжий скривился. – Он решил, что Стивена Кинга ты оценишь по достоинству... Только, прошу тебя, не перенапрягайся. А иначе твой жуткий лечащий врач заморозит меня взглядом и разобьет на мелкие кусочки...
–Передай мистеру Кроуфорду мою благодарность, – Юраме улыбнулся, – кажется, слегка натянуто. – А доктора я и сам немного боюсь... Сестра опять не смогла прийти?
–У нее «непредвиденные обстоятельства», – явно процитировал кого-то гость. – Догадываешься, какие?
–Не говори, – Рей нахмурился. – Хорошо еще, что ты зашел...
На этом месте шинигами снова показалось, что он галлюцинирует. Этот рыжий, в конце концов, просто не мог признаться ребенку в любви! Он сказал что-то другое...
Голова Тсузуки закружилась – казалось бы, всего на пару секунд, но, когда видимое вновь сложилось в четкую картинку, чужеродного элемента в ней уже не было. Испарился... или, скорее всего, просто вышел, отставив использованный стул к окну.
–Тебе уже лучше? – голос мальчика отвлек шинигами от посторонних мыслей. Асато осторожно повернул голову и заставил себе ответить утвердительно. – Я просто к тебе подходил чуть раньше, так ты попросил оставить тебя в покое...
–Не помню, – Тсузуки решил пока не трогать память – она казалась высокой, уходящей в небо стопкой хрупкого стекла, готовой похоронить под собой первого, кто неосторожно приблизится. – А ты как? У тебя был какой-то приступ...
Рей кивнул. На лицо мальчика словно опустилась тень.
–Это уже второй, – Юраме глубоко вздохнул. – В следующий раз я могу и не проснуться...
–Тебе так сказал доктор? – «какая же ты скотина, Мураки... После того, что ты сделал со мной, еще и над ним издеваешься...»
–Нет, – мальчик вытер выступившие слезы. – Сенсей говорит, что не даст мне умереть... но я не верю. Мало ли что он говорит... Может, мне поверить еще и в то, что он про тебя рассказал? Что ты сошел с ума из-за давления опухоли на мозг, и теперь у тебя глюки с обострением паранойи?
–Если бы, – Тсузуки прикрыл глаза. «Значит, я теперь еще и параноик? Умно, ничего не скажешь... только ты просчитался, Мураки». – Я дорого дал бы за то, чтобы это все было просто видениями... Кстати о галлюцинациях... что это за человек к тебе приходил? Или это все же мое больное воображение?
–Нет, это как раз не глюк, а знакомый моей сестры, – ответил Юраме.
«Ничего себе… а вот знакомые моей сестры мне в любви не признавались», – подумал шинигами. За это утверждение Асато мог в принципе поручиться. А вот собственное состояние в настоящем времени его слегка пугало. Тсузуки был откровенно удивлен, что чувствует себя совсем не так, как сразу после памятной ночи. Не было того ощущения грязи, налипшей по всему телу, да и, надо сказать, подстилкой он себя больше не ощущал. Создавалось ощущение, что кто-то взял тряпку и старательно стер всю его боль, весь ужас...
–И как зовут этого знакомого? – с подозрением спросил Тсузуки, стараясь узнать о взаимоотношениях мальчика и его странного гостя как можно больше и при этом не показаться до неприличия любопытным.
–Шульдих, – без особого труда выговорил Рей. – Он немец. Насколько я знаю, они с сестрой вместе работают... Он присматривал за мной, пока меня не привезли сюда, так что мы неплохо познакомились.
–Он как-то странно тебя назвал… – протянул Тсузуки. Его снедало беспокойство за своего нового подопечного, каждое слово, сказанное мальчику кем-то другим, неизбежно вызывало у шинигами подозрения.
–Айсштерн. Он всегда меня так называет. Это по-немецки, – пояснил Юраме. – Значит – «ледяная звезда».
–Интересно... А почему именно так? – «а я действительно ослышался... Слишком близко к сердцу принимаю все, что связано с этим ребенком...»
–Не знаю... Наверное, ассоциируюсь, – Рей убрал упавшую на лицо прядь серебристых волос. – Это у него юмор такой, Тсузуки-сан. Там, где я жил до этой клиники...
Мальчик вдруг замолчал, словно воспоминание причинило ему боль.
Шинигами, повинуясь неожиданному порыву, подошел к мальчику, сел рядом и легонько прикоснулся к его плечу. Рей посмотрел ему в глаза. «Ну же, малыш… кто тебя обидел? Не молчи. Просто расскажи мне, и может быть, тебе станет легче. Я так хочу видеть тебя счастливым», – подумал Тсузуки. Взгляд мальчика как-то потеплел, как будто внутри их растаял лед. Юраме улыбнулся.
«А его глаза действительно похожи на звезды», – подумал Асато.

Хисока и Мэлис сидели за столиком в кафе. Мальчик без особого интереса ковырялся в тарелке и старался заставить себя есть. Несмотря на голод, ему кусок в горло не лез, но дело было вовсе не в том, что волновало шинигами со вчерашнего вечера. Куросаки смотрел на Мэлис, и ему казалось, что он больше нигде не встречал такой милой, доброй и заботливой девушки. Когда она прикоснулась к нему, мальчик почувствовал, что все его тревоги и заботы как рукой сняло. У него создавалось впечатление, что рядом с ней ни о какой грусти и речи быть не может. Девушка посмотрела на него и улыбнулась. Шинигами покраснел до кончиков ушей.
–Здесь вполне прилично готовят, – Мэлис, похоже, тактично не заметила его смущения. – Или это только мне так повезло с порцией?
–А… нет… я… это… просто задумался, – Хисока покраснел еще сильней. «Да что же это со мной такое?!» – подумал он.
–Да я, в принципе, тоже думаю, – девушка вздохнула. – Например, о том, как мне сегодня повезло... Нет худа без добра – не спутай я часовые пояса, не встретила бы тебя... А потом вспоминаю моего братишку, и мне становится стыдно.
–Я тоже думаю о своем брате, – тихо сказал Хисока и опустил голову. Рядом с этой девушкой ему вдруг стало казаться, что зря он так волновался прошлой ночью. Что такого могло произойти с его напарником? В конце концов, Тсузуки – шинигами, причем из сильнейших. К тому же, он действительно не стал бы скрывать от Тацуми, если что-то было не так. «Но все же, наверное, хорошо, что я пошел в больницу. Иначе я вряд ли встретил бы Мэлис» Он снова мельком взглянул на девушку. И снова смутился.
–Твои родители знают, что ты поехал к нему? – на какое-то мгновение Хисока растерялся. Ему так не хотелось врать ей. Хотя... зачем врать? Можно и правду сказать…
–Нет, – честно ответил Хисока, и немного подумав, поинтересовался: – А твои?
–У меня нет родителей, – Мэлис пожала плечами. – Умерли, когда я была маленькой... Меня воспитывал дедушка, а ему только нравится, когда я проявляю самостоятельность.
–Извини, – сказал шинигами. – А знаешь, мой брат, наоборот, всегда опекал меня. Я раньше так злился на него за это. А теперь мне его не хватает, – сказал Хисока и спохватился, что почему-то говорит о напарнике в прошедшем времени.
–Мне тоже не хватает моего братишки... Знаешь, я совсем недавно узнала, что у меня, оказывается, есть брат... Я всю жизнь была одна, сколько себя помню. Дедушка в лучшем случае выкраивал для меня пару часов в неделю, остальное время со мной занимались сначала няни, потом учителя, которых я даже запомнить не успевала... А когда я немного выросла, началась форменная свистопляска, – Мэлис грустно усмехнулась. – Дедушка почему-то считает, что качество образования зависит от количества заплаченных денег. Меня бесполезно просить перечислить те школы, в которые он меня посылал, собьюсь после первого десятка. Причем в Японии его устроили только два интерната... Правда, за это я на него не в обиде, у меня и другие причины есть... И вот, чуть больше года назад, дедуля наконец-то решился рассказать мне, что моя мать умерла вовсе не тогда, когда я все время думала. Что она, оказывается, бросила меня на отца, когда мне было всего два года, вышла замуж за другого человека... и обоих уже нет в живых, зато остался их сын, – девушка вытащила платок и промокнула глаза. – Понимаешь, что это для меня значило? Когда я его увидела, во мне словно что-то оборвалось... я сразу поняла, что человека ближе и роднее у меня нет, не было и никогда не будет. Мне кажется, что он думает так же... Я больше всего боюсь потерять его... снова.
–Все будет хорошо… он обязательно поправится, – собственные слова вдруг показались Хисоке такими затасканными и пресными... «Почему с хорошими людьми всегда происходит что-то страшное? Ей так плохо, а я ничем не могу помочь. А ведь она не прошла мимо, когда мне было плохо там, на скамейке», – мальчику казалось, что он готов на все, лишь бы этой девушке стало хоть немного легче.
Он осторожно взял ее руку в ладони, словно хрупкую бабочку. Чувства Мэлис были сильными, только вот эмпата они не ранили. Хисока ясно различал ее страх, но надежда девушки была намного сильнее. Надежда и вера в то, что все действительно закончится хорошо. Так, как должно закончиться, и не иначе.
Наверное, поэтому рядом с Мэлис было так хорошо и спокойно... Она заряжала своей верой в добро все вокруг, просто проходя мимо. Прикосновение ее теплого света дарило спокойную надежду, возвращало возможность радоваться... эту девушку нельзя было не полюбить просто за то, что есть! И, кажется, именно это и случилось с юным шинигами...
–Послушай, – он нашел в себе смелость взглянуть в ее глаза, – «Мэлис» – это ведь не настоящее имя... Как тебя зовут на самом деле?
–Наоко, – девушка снова улыбнулась. – Тайшо Наоко.
Перед глазами Хисоки все поплыло. Он медленно выпустил руку девушки, и теперь смотрел на нее широко раскрытыми глазами. «Наоко… Тайшо Наоко», – эхом прокатилось в его голове. Он не мог оторвать взгляда от этой хрупкой девушки, так мило улыбавшейся ему. «Не может быть… это не может быть она. А я-то считал, что она – тертый калач, этакая стервозная тетка, которая постоянно ругается со всеми вокруг и обливает прохожих водой с балкона. Бессердечная тварь, способная на любую подлость. Она даже меня смогла обмануть», – мальчик попытался взять себя в руки. Для начала неплохо было бы подобрать челюсть.
Мысль, что его, неслабого эмпата, смогли так легко обвести вокруг пальца, ему тоже не понравилась. «И все-таки – как она может так притворяться? Это невозможно! Она просто не может быть плохой!»
–Что с тобой? – Наоко сорвалась с места и кинулась к мальчику. – Тебе плохо? Хисока, приди в себя!
Она не трясла юношу, просто положила ладони на его плечи и заглянула в лицо, словно пытаясь прочесть на нем ответ на первый вопрос. Глаза Мэлис были наполнены неподдельной тревогой.
Шинигами казалось, что мир вокруг рушится, а он стоит в стороне и молча смотрит на это безобразие. Некоторое время он и в самом деле не мог проронить ни слова, потом, наконец, пришел в себя. И не оттого, что перестал удивляться – он просто услышал, как его окликнул Ватари. Мальчик обернулся и понял, что действительно попал.
–Мы там чуть с ума не сошли, а он тут, оказывается, девушку себе нашел! – бросил рассерженный Ютака в сторону Тацуми. Секретарь нахмурился.
–Хисока! Где ты был? Мы с Ватари всюду тебя ищем! Я же сказал – никуда не выходи! – голос Сейчиро с каждой фразой становился все громче. Его глаза метали молнии. Пока что только фигурально...
–Я вам не ребенок! – процедил сквозь зубы Хисока.
–Зато ведешь себя, как маленький, – выпалил ученый. Мальчик молча сжал кулаки. Лицо его стало непроницаемым, словно маска.
–Прости, бон… – плечи Ютаки опустились. Неужели понял, что ляпнул что-то не то при посторонних? Да еще и при девушке...
–Кто это, Хисока? – Наоко выпрямилась и теперь тоже смотрела на разозленных шинигами. – Что вы от него хотите?
Она все еще держала руку на плече Куросаки, и мальчик прекрасно чувствовал решимость Мэлис, ее готовность защитить его любой ценой...
–Не беспокойся. Это… друзья моего брата, – ответил Хисока, – они решили позаботиться обо мне, пока Тсузуки в больнице.
«Она не притворяется! Она и правда совсем не такая, как я тогда думал!» – пронеслось у него в голове. Мэлис отчасти успокоилась, но продолжала покровительственно держать мальчика за плечо. Куросаки не хотел бы, чтобы этот контакт прервался...
–Так, прекращай этот цирк, – Тацуми шагнул к мальчику. – Мне надоело с тобой нянчиться. Сегодня же вернешься обратно, – он не сказал «в Мейфу», но именно это и подразумевалось. Секретарь протянул руку, намереваясь увести Хисоку.
Куросаки захлестнуло полностью собственное чувство обиды. Ну почему они всегда так себя ведут? И неужели всю свою оставшуюся жизнь (это что, бесконечно, что ли?) ему предстоит бороться за то, чтобы они, наконец, признали его взрослым?
Хисока злобно поглядел на мастера теней. Впрочем, этот взгляд не произвел на секретаря никакого впечатления. От этого мальчика занесло окончательно.
–Да что ты себе позволяешь? – злобно зашипел он. – То запрещаешь мне выходить из номера, то к Тсузуки не пускаешь! Прекрати носиться со мной, как с маленьким! – Куросаки отодвинулся от Тацуми и совершенно неумышленно прижался спиной к Наоко. Хисоку словно ударило слабым разрядом тока.
«А ведь она на моей стороне... И она не считает меня ребенком!»
Рука девушки на его плече была такой теплой, такой нежной, будто она была самым родным для него человеком.
– Хисока! Ты что, не понимаешь? И где твоя эм… интуиция? – изумился секретарь. – Разве ты не видишь, что эта девица пытается тобой управлять?
–Зато она не считает меня маленьким! – выкрикнул Хисока. – Наоко, я ему не верю!
Он поднял руку, положил ладонь сверху на теплые пальцы Мэлис. «Она обязательно поможет, нужно только рассказать... Я смогу увидеться с Тсузуки... а потом вернусь и покажу им, как они ошибались!»
–Отстань от ребенка, кисама! – Тацуми окончательно вышел из себя, увидев, как ведет себя Куросаки. «Он что, совсем уже? Не помнит, где его друзья и где – враги?»
Со стен и пола взметнулись тени – и отпрянули от ровного золотого света, ореолом окружившим тело Наоко Тайшо. Кепка слетела с ее головы, укатившись куда-то под стол, освобожденные темные волосы с огненными прядями рассыпались по плечам...
–Ты веришь мне? – шепнула демонесса на ухо Хисоке. Мальчик с готовностью кивнул. – Ты любишь меня?
–Да! – юный шинигами повернулся к Наоко. Она взяла в ладони его лицо и нежно поцеловала в губы. Ореол света вспыхнул невероятно ярко... Когда шинигами наконец проморгались, они оказались в гордом одиночестве.
Двое незадачливых шинигами, мысленно выматерившись, только решили покинуть поле сражения, как услышали стук каблучков. К ним подошла разъяренная официантка.
–А платить кто будет? – громко сказала она.
–Э-э-э… да мы и не ели ничего, – солнечно улыбнулся Ватари.
–Хватит мне зубами сверкать. Я своими глазами видела, что именно ВЫ завтракали за этим столиком! – не унималась женщина.
–Послушайте… – вступил в разговор Тацуми, но официантка грубо его перебила:
–Ну… вы мужчина – вот и платите… за себя и за даму!
–Ватари… у тебя денег не найдется? – секретарю наконец надоел этот балаган, и он решил, что легче отделаться от надоедливой тетки парой купюр. Свой кошелек он предусмотрительно забыл дома.
–Тацуми, я уже все потратил, – ответил ученый, благоразумно промолчав о том, что все йены до последней ушли на реактивы, входящие в состав злополучного эликсира.
Гениальная мысль бежать из этой забегаловки посетила напарников одновременно, благо охраны тут не наблюдалось. Они выбежали из кафе и рванули вниз по переулку. Вслед за ними с дикими криками неслась официантка. Тацуми сыпал проклятиями и ругательствами, настолько крепкими, что Ватари покраснел до самых кончиков ушей. Ученый не подозревал о наличии в лексиконе секретаря таких непарламентских выражений...
Наконец они свернули за угол и, воспользовавшись тем, что местность была довольно-таки безлюдная, телепортировались в гостиничный номер. Официантке осталось только стоять посреди улицы и ругаться. Кстати, бранилась она гораздо более профессионально, чем секретарь, но оценить ее талант было некому...
Всего мгновение – и они вновь оказались в своем номере, и, возможно, впервые за все время обрадовались этому обстоятельству.
–Насилу отвязались! – выдохнул Ватари, прыгнув на кровать. Секретарь молча опустился на стул и обхватил голову руками. Он усиленно пытался вспомнить хотя бы одно цензурное слово. Немного придя в себя, он сказал:
–Ватари, мы потеряли Хисоку. К тому же я теперь не очень уверен, что с Тсузуки все в порядке. Эмпатия никогда не подводила Куросаки… Хотя, возможно, это все происки той девчонки. Ты видел, как она его окрутила?
Ученый только развел руками. Он понятия не имел, как они будут отчитываться перед шефом. Тацуми хлопнул ладонью по колену.
–Ксо! Послушай, если я прав, мы в куда более глубокой... проблеме, чем кажется. Это не просто люди, научившиеся пользоваться магией хаоса... Я хорошо прочувствовал силу Наоко, она просто не собиралась нас уничтожать. Ей хотелось унизить... и у нее все получилось!
–Ты понял, кто она? – Ютака сел на кровати.
–Я очень надеюсь, что ошибся, – секретарь скрипнул зубами. – Что это просто дурочка, подписавшая контракт... а не подлинное воплощение Хаоса в демонической сущности! Симатта, если мы прохлопали ушами ритуал вызова...
–То что? – вырвалось у Ватари. – Что может случиться?
–Все, что угодно, – мрачно ответил Сейчиро. – Вплоть до конца света...

–Меня привезли сюда не так давно, – Юраме рассказывал свою историю медленно, иногда делая паузы. – До этого я несколько дней жил в другом месте... Я помню, как проснулся там... Я лежал, смотрел в потолок и не мог поверить, что кошмар наконец кончился. Это невозможно передать словами... не проси. Потом я понял, что снова могу двигаться, и чуть не сошел с ума от радости. А потом появился Шульдих. Он рассказал мне, что я очнулся после трех лет в коме, что мой отец мертв, и обо мне теперь заботится сестра... Я знал, что у меня есть старшая сестра, но до этого видел ее только на фотографии. У меня был один снимок, где мама держит на руках ребенка... наверное, папа его выбросил. Он боготворил мою маму, говорил, что она – ангел, и не умерла, а просто вернулась на небо... Меня отец никогда не любил, просто старался этого не показывать. Мне все равно было грустно узнать, как он... ну, ушел...
«Каждый раз, когда этот мальчик говорит со мной, мне так хочется защитить его от всех бед. Если бы я мог, то забрал бы всю его боль. Как же мне хочется, чтобы Рей мог радоваться жизни, как его сверстники! Но я – шинигами, и одно лишь мое пребывание рядом с ним ставит его жизнь под угрозу. Ой, я так отвлекся, что чуть не пропустил последнюю фразу!»
–В том доме мы жили не одни. Я помню, там был мальчик, мой ровесник, но у нас не получилось подружиться. Он меня сначала как-то сторонился... а потом я услышал, что он говорит гадости про меня и Шульдиха. Я не знаю, зачем он все это придумывал. Может, ему просто не нравилось, что со мной носятся. Я ничего не стал говорить, просто ушел... я очень хотел посмотреть, есть ли что-нибудь за оградой... знаю, глупо звучит. В тот день я долго бродил по улицам, потом случайно вышел на какой-то пляж... Я снова почувствовал себя счастливым и живым, и был готов простить что угодно. Было уже темно, когда я вернулся. В дверях дома стояла незнакомая женщина... я не сразу понял, что это и есть моя сестра. Она просто стояла и молчала, я прошел мимо нее... Почти дошел до ванной, когда меня осенило... она ведь была так похожа на маму, на тот рисунок, который папа сделал для обложки альбома. Я кинулся назад, но ее уже не было.
Тсузуки молча слушал мальчика. Однако это было не безразличное молчание. Рей знал, что Тсузуки ему сочувствует.
–А на следующий день, когда я пошел завтракать, мне стало плохо... ну, как вчера. Только я еще и испугался сначала страшно... Понимаешь, я был уверен, что мне больше никогда не будет так больно... а тут скрутило, ни вдохнуть ни выдохнуть. И я в сознании частично был, все прекрасно чувствовал, только в глазах темно было, пока не отпустило... В общем, они, наверное, Наоко-онесан позвонили, потому что я ее снова увидел, когда в себя до конца пришел. Она сказала, что повезет меня в клинику, и мне стало еще страшнее, чем от приступа... я подумал, что снова буду лежать и тонуть в кошмарах... а еще она говорила не со мной, а только с ними – чтобы помогли мне одеться и дойти до машины... Дальше у меня какой-то провал, помню себя уже в клинике, как меня доктор осматривал... Ну, Мураки-сенсей, он сразу сказал, как его зовут. И что Наоко с ним специально договорилась, потому что он – очень редкий специалист. Потом он мне этот плеер отдал, ну, видео... дорогая вещь, наверное, когда я еще в школе учился, таких вроде и не продавали... Там сначала другой диск был, он в тумбочке лежит... Ну вот, вроде и все...
«А ведь Наоко, кажется, действительно по-своему любит брата. Не бросила его на произвол судьбы... хотя кто ее знает, с какими целями, – задумался шинигами. – И почему она выбрала именно Мураки? Не знала... или все же знала? Бедный мальчик... Что же мне сделать, чтобы тебе стало легче? Если бы я мог, то поделился бы с тобой даже последними силами».
–Тсузуки-сан, – Рей снова поднял голову, – тебе же, кажется, нравились песни моего отца? У меня они теперь опять есть, Шульдих принес...
–Только если тебе не станет хуже, малыш, – он ведь действительно назвался тогда фанатом... Надо же, не прокололся, вспомнил! Что же такое сделал с ним Мураки?
–Не станет, – уверенно сказал Юраме.

Когда Хисока очнулся, то увидел, что находится в той самой квартире, которую они обыскивали вместе с Тсузуки. Мальчику казалось, что это было очень давно, может, даже в другой жизни. Отчего-то стало жутко. Шинигами попробовал встать с кресла, получилось без особого труда. Он окинул взглядом доступное пространство, не до конца понимая, что именно ищет. На кровати, листая книгу в черном переплете, возлежала Мэлис, уже сменившая джинсовый костюм на короткий шелковый халатик. Очень короткий... Хисока отчаянно покраснел, но не смог заставить себя смотреть в другую сторону.
–Проснулся? – Наоко потянулась, ставя книгу обратно на полку. У Куросаки зашумело в ушах. – Иди сюда. У нас еще есть немного времени, пока мой жених не пришел...
–Жених? – придушенно пискнул мальчик. «Я влип, – лихорадочно подумал он. – Причем по уши...»
–Ну да, – Тайшо с грацией кошки перетекла в прежнее положение. – Между прочим, меня поставили в известность о его существовании, когда мне было десять лет, а ему восемнадцать...
За спиной скрипнула дверь. Хисока обернулся, увидел жениха Мэлис и невольно прислонился к ближайшей стенке. Шинигами тут же вспомнил Контона и их битву на крыше. Видимо, Юлаго-сан тоже его узнал.
–Какими судьбами? – спросил маг Хаоса у Куросаки и ревниво взглянул на свою невесту. Наоко демонстративно сложила руки на груди.
–Это я его принесла, – спокойно ответила она за мальчика. – Он мне нравится...
–Когда тебе надоест спасать каждого помойного котенка? – Акира дернул узел галстука. – Впрочем, это твое личное дело...
Взгляд Контона, однако, говорил об обратном.
Хисока не на шутку перепугался, вспомнив, чем в прошлый раз закончилась встреча с Юлаго, а потому внешне никак не отреагировал на «помоечного щенка»... то есть, «помойного котенка», хотя слышать такое о себе было все равно обидно. Ему страшно захотелось уйти отсюда как можно скорей, но не тут-то было. На пути к входной двери стоял Акира.
–Что, мальчик, удрать собираешься? – голос Контона звучал одновременно вкрадчиво и ехидно. Он как будто провоцировал Куросаки. Только вот Хисока не сразу сообразил, в чем подвох.
–Я тебе не ребенок! – выпалил он по привычке, и тут же пожалел об этом, поняв, чего добивался Юлаго-сан.
–Слышишь, Наоко? Кому-то не нравится быть ребенком, – маг хаоса хищно улыбнулся. Шинигами тут же передернуло от его гримасы. «Ну всё… теперь уж точно влип. Язык мой – враг мой, – подумал Хисока, и еще плотнее прижался к стене, как будто это могло бы его спасти. – И черт меня дернул пойти с ней! Почему я не послушался мастера теней? Плохой, наверное, из меня эмпат, если даже Тацуми смог ее раскусить, а я держал ее за руку, и все равно… обманулся. Вот ведь идиот. Теперь-то мне все ясно, она действительно не смотрит на меня, как на ребенка. Она видит во мне игрушку… свою игрушку. Почти как Мураки. Скорей всего эти двое поступят со мной точно так же, и хорошо, если не хуже. Ну, и что мне теперь делать?» Мысли одна другой страшнее пролетали в голове шинигами.
–Я заметила, – Мэлис встала с кровати. Мальчик обернулся на звук и тут же об этом пожалел. Полуодетая Наоко, стоящая в соблазнительной позе, напоминала ожившую картинку из журнала для взрослых. Верхнюю губу защекотало – кажется, от волнения из носа пошла кровь. – Но мне тоже показалось, что Хисока уже достаточно вырос... Я ведь тебе нравлюсь?
Она коснулась небрежно завязанного пояска халата. Куросаки понял, что обращаются к нему. Несмотря на все обстоятельства, солгать он просто не мог, поэтому рефлекторно кивнул.
–Тогда я не понимаю, чего ты ждешь, – Наоко усмехнулась. – Милый, ты ведь не против?
–Я сказал, что это – твое личное дело, – Контон вновь заговорил с прежней холодностью. – Мне, впрочем, нравится твой вкус, но решать тебе...
Акира прошел вглубь комнаты, к телевизору. Хисока рванулся к выходу, но успел лишь коснуться дверной ручки. Шинигами обожгло тем самым ощущением, которое он когда-то испытал, взяв в руки конверт.
–Ты не сможешь выйти, – пояснила Мэлис, подходя со спины. – Эта квартира существует теперь для окружающего мира, только когда мы с Акирой этого хотим. Да и зачем тебе уходить?
Хисока так и не нашелся, что ответить. Он заворожено смотрел на девушку. Оторваться было невозможно. Слишком много событий за такой срок… и все-таки – она же его обманула, разве нет? Надо бы заставить себя мыслить трезво. «Ну, подумаешь, девушка стоит. Ну и что, что она почти раздетая? Черт, куда я смотрю? Хотя почему бы и нет...»
–Ты сам хочешь остаться, – Мэлис покровительственным жестом опустила руку на плечо Хисоки. – И хватит думать обо мне всякую гадость. Ты ведь уже понял, что ошибался...
–Ты хочешь сказать, что вовсе не обманула меня? – мальчику хотелось сказать этой девице что-нибудь грубое, но он не смог. Невозможно серьезно говорить гадости человеку, который тебе до такой степени нравится. Хотя... человеку ли? Но ведь это ничего не меняет. «Неужели она и вправду просто поиграть со мной хочет?» – обиделся Хисока. Губы шинигами дрогнули. Он очень хотел понравиться Мэлис – не как игрушка, игрушкой он уже был... и до сих пор не может забыть... Неужели его никто никогда не полюбит? Так надоело быть жертвой для всяких извращенцев...
–Все, что я рассказывала тебе – чистая правда, – когда она стоит так... В общем, видно мальчику было очень хорошо. И думать критически это мешало. – Только не вся. Например, мой отец не просто умер... Его убили. Убил некто, кого звали Асато Тсузуки.
При упоминании этого имени мальчик побледнел.
«Мой напарник… убил ее отца, – подумал Хисока. – Что же поделать – у него работа такая. И если уж на то пошло, ему вовсе не нравится убивать. Он сделал это ненамеренно, неужели непонятно?»
–Я это видела, – продолжила Наоко. – Своими глазами. Но то, что я знаю о твоем напарнике, не влияет на мои чувства к тебе. Я знаю, о чем ты сейчас думаешь... И знаю, что ты все равно меня хочешь. И хочешь стать взрослым...
Хисока промолчал. Зачем отрицать очевидное? Тоже читает мысли. А он, между прочим, с самого начала должен был догадаться! Сам ведь эмпат. Хотя эта девушка определенно не просто эмпат. Там, возле больницы... она будто увидела его насквозь. Да и сейчас от ее взгляда по коже бегали мурашки.
Мэлис наклонилась и поцеловала мальчика – немного необычно, слизнув вначале с губы след подсохшей крови. Было совсем не противно... наоборот, усилилось возбуждение. Шинигами забыл обо всем – даже о том, что они здесь не одни, – и позволил увлечь себя по направлению к кровати.

@темы: Фанфики, R, Weiss Kreuz (Белый Крест), Yami no Matsuei (Потомки Тьмы)

---

[Лира Джанко]

Название: Сладко
Автор: Лира Джанко
Бета: нет
Пейринг: L/Лайт
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP
Состояние: закончен
Фэндом: Тетрадь Смерти
Отказ: персонажи мне не принадлежат, я не получаю ничего, кроме морального удовлетворения.
Краткое содержание: Как L занимается сексом?..
Размещение на других сайтах: с разрешения автора. Писать на [email protected]
От автора: фик старый, но поскольку он стал некогда моим дебютом в фэндоме, то начинаю с него... В дальшейшем обещаю "свеженькое" по мере появления)))

Столкнувшись лицом к лицу с гениальным детективом L, Лайт иной раз задумывается: как L занимается сексом? И занимается ли? L – засекреченная персона, весь в работе, его круг общения очень ограничен. Возможно... ему попросту не с кем? Но для Лайта это всего лишь риторические вопросы, на которые незачем отвечать. Пустое любопытство, не нуждающееся в удовлетворении.
Тем не менее, однажды Лайт всё-таки получает ответ.
Это... сладко. И липко. Потому что это происходит прямо на заставленном сладостями столе, в штабе расследования, когда все уже разошлись и они с L остались вдвоём. Лайт лежит на столе, спиной едва ли не в торте, а руки L беспощадно и ловко находят именно те точки на его теле, от прикосновения к которым Лайт извивается, подобно змее. Что это? Опыт? Талант? Сексуальная совместимость?
Это происходит в тишине, которая пока нарушается лишь их сбившимся дыханием. Руки L иногда перестают ласкать тело Лайта, но лишь затем, чтобы зачерпнуть с тарелки очередную сладость и размазать её по бёдрам Лайта, по груди или животу, по плечам, шее, щекам... Мороженое, крем с торта, клубничный джем... Но все эти сладости сегодня послужат всего лишь изысканной приправой к единственному и главному блюду – телу Лайта Ягами. L прикасается пальцем к его губам, Лайт облизывает губы и этот палец, ощущая во рту вкус растаявшего мятного шоколада.
А потом к ласкающим рукам присоединяются губы – и Лайт на время теряет способность мыслить и даже почти забывает, как нужно дышать. Кажется, он стонет, но Лайт не может быть уверенным в этом до конца.
Губы L исследуют его тело, пока не касаясь члена, но и этого достаточно, чтобы сходить с ума. Язык, дразня, слизывает сладости с кожи Лайта, невесомые поцелуи оседают на животе и груди. Зубы прикусывают сосок, видимо, перепутав его с ягодкой, и Лайт вскрикивает. Но это – сладко, даже боль сладка.
Слизав все сладости с его тела, L выпрямляется. От возбуждения на его щеках не зажёгся румянец, язык не скользит то и дело по влажным покрасневшим губам. L всего лишь смотрит – пристально, жадно. И от этого взгляда ноги Лайта раздвигаются сами собой.
Это совершенно новый опыт в жизни Лайта, и ему немного страшно. С его губ срывается рваный вздох, когда L тянется за баллончиком взбитых сливок. Но L всего лишь принимается украшать взбитыми сливками член Лайта – тщательно, как кондитер, намеревающийся получить за своё творение первое место на международном конкурсе.
Закончив, L принимается слизывать сливки с его члена. Прикосновения его языка дразнят, безумно заводят, но не дают разрядки – слишком они быстры и легки. Но вот сливки слизаны все, L выпрямляется снова, и его палец скользит между ягодиц Лайта, упираясь во вход. Мышцы Лайта невольно сжимаются, и L не удаётся протолкнуть палец внутрь.
-Расслабься... пропусти... – шепчет L, наклоняясь почти к самому лицу Лайта.
Тот послушно пытается расслабиться, но, не смотря на возбуждение, этот новый опыт пугает даже больше, чем разоблачение его как Киры. L вздыхает и снова тянется за баллончиком сливок. Когда он выдавливает сливки себе на пальцы, на его лице появляется выражение человека, твёрдо уверенного, что он совершает святотатство.
Благодаря сливкам пальцу удаётся проникнуть внутрь. Сначала это неприятно, Лайт пытается соскользнуть с пальца, но другой рукой L крепко удерживает его за бедро. Потом палец находит какую-то точку, от которой по телу растекается наслаждение, и Лайт стонет. К первому пальцу добавляется второй, затем третий... В какой-то момент Лайт ощущает, что ему мало этих пальцев внутри, что он хочет... нечто большее. Кажется, он умоляет, но Лайт опять не уверен до конца.
L понимает, что Лайт готов, и наконец-то расстёгивает джинсы, которые до сих пор не удосужился снять. Лайт приподнимается на локтях, желая разглядеть своего любовника.
L то ли забыл сегодня надеть трусы, то ли принципиально не носит нижнего белья. Глаза Лайта округляются – он и не предполагал, что худенького, почти тщедушного L природа одарила столь щедро.
Но L не даёт ему времени на опасения и раздумья. Он приставляет свой член к дырочке Лайта и начинает входить – медленно, плавно, одним тягуче-нескончаемым движением. Это больно, это зверски больно, Лайту кажется, что сейчас его плоть будет разорвана на кусочки. Он пытается соскользнуть, но тут член задевает ту самую точку внутри, и Лайт уже не знает, чего он хочет больше – соскользнуть или податься вперёд.
L решает за него – подаётся назад, освобождая, и тут же снова проталкивается вперёд. Это больно – и всё-таки это сладко. Безумно сладко. Теперь Лайт понимает, почему L так любит сладости. Если бы Лайт сейчас был способен думать, он бы непременно задался вопросом: а когда L ест сладости, у него стоит?
Вперёд... назад... вперёд... назад... вперёд... Вселенский маятник раскачивает Лайта и L, стол со сладостями и весь мир вокруг. Наслаждение растёт лавиной, закручивается тугой спиралью внизу живота... И когда до пика остаётся совсем чуть-чуть, L немного сбавляет темп и припадает к губам Лайта – в самый первый раз. Ещё пара мучительно медленных, непроизвольно ускоряющихся движений – и наслаждение поглощает их обоих...

@темы: Фанфики, NC-17, Death Note (Тетрадь Смерти)

---

Старый фик по Белому Кресту.

[Такаги Курэмидзу]

Автор: Айя Юкимура
Фэндом: Weiss Kreuz
Жанр: angst, romance
Пейринг: Шульдих/Наги
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен
Содержание: двое беглецов в маленькой квартире, ночь и ожидание самого худшего – потери собственной личности… о чем можно думать в такую ночь? О многом, поверьте…
Дисклеймер: герои не мои. Трава моя, согласна.
Предупреждение: AU, ООС, POV Шульдиха. Писалось в двенадцатом часу ночи при свете монитора и чашке кофе.
Размещение: только с разрешения автора
От автора: это называется – поиграли в ролевку по Weiss Kreuz… в общем, не стреляйте в пианиста – он играет, как умеет.

Ночь давно уже накрыла Токио черным шелковым плащом, заставляя сонно клевать носом даже самых отъявленных трудоголиков, гася свет мониторов сидящих в Интернете, навевая сны. Наги, похоже, тоже спит, измотанный непростым днем – днем нашего побега.
Я потрепал по волосам доверчиво пристроившегося ко мне чибика. Тот заворчал, но, по-моему, лишь реагируя на прозвище, которое он скоро будет распознавать так же легко, как отлаженная его стараниями система – вирусы. Ну не злись, Наги, кто же виноват, что это прозвище тебе так идет? Чибик ты и есть чибик… хотя не могу не признать твою совсем недетскую смелость.
Трудно сказать, кто из нас был в большем шоке – я, убив нашего пророка собственными руками, или ты – придя из школы и застав меня в какой-то апатии возле тела. Странно, я не был напуган, просто ничего не соображал. А вот ты здорово перепугался…
Ты верно угадал, чиби – я убил нашего лидера из-за тебя. Точнее, из-за того, что он угрожал твоей безопасности, верно сообразив, чем можно привести к покорности вышедшего из-под контроля телепата. Любимые игрушки не хочется терять, верно, Кроуфорд? Только вот ты не учел, что у этой игрушки всегда был свой взгляд на то, что ты со мной делаешь… я пытался защищаться как мог, сопротивлялся, зная, что это бесполезно, стараясь сохранить хотя бы остатки гордости…
Ты решил устранить Наги, поняв, что он становится для меня кем-то большим, чем просто «чибик»? Да, наш вундеркинд смог помочь мне осознать то, что нужно было понять гораздо раньше – чем больше я тебе позволяю, тем больше тебе хочется. Мне просто надоело бояться, вот и все.
Наги чуть нахмурился во сне, и я легонько коснулся губами его виска, стараясь успокоить. В общем-то нужно было спать и мне, но я боялся. Боялся заснуть и проснуться уже не тем, кто я сейчас. Боялся потерять разум и навредить спящему рядом со мной юноше. Во сне, когда взгляд Наги, так пугавший многих, исчез, он казался почти обычным мальчиком. Наш чибик все-таки своеобразно красив… той неброской красотой, что напоминает мне ноябрь… такой же мрачновато-поэтичный…
Ты сказал, что любишь меня, чиби… если честно, для меня это было чуть ли не большим шоком, чем все, что было в этот день. Я никогда не думал о том, что меня можно полюбить – ехидного, насмешливого телепата… ласкового убийцу, как меня называли в Розенкройц… упрямую игрушку Кроуфорда… Наверно, я просто никогда не рассматривал ситуацию с этой точки зрения. Может, я бы раньше понял, что чем-то тебя привлек. А иначе отчего ты защищал меня как умел, не позволяя пророку зайти совсем уж далеко в своей игре? Рядом с ним я ощущал боль, страх, одиночество… все, что угодно со знаком минус. Рядом с тобой, Наги – покой и тепло.
А еще – тишину…
…Хрупкий покой ложился тонким одеялом на двух замерших на постели людей – рыжего синеглазого парня, чуть сощуренным взглядом смотревшего в темноту за окном, и черноволосого мальчика лет шестнадцати, доверчиво прижавшегося к обнявшему его телепату. Ничего в этой странной картинке не было… как будто. Но эти двое выглядели более близкими, чем друзья… куда более близкими… Рыжик ласково гладил мальчика по волосам, легонько теребил аккуратное ухо, открытое растрепанной черной шевелюрой.
- Я не брошу тебя, Наги… - прошептал Шульдих, мешая немецкие и японские слова. – Не бойся этого… я ни за что тебя не брошу… Знаешь, я так боюсь вернуться в темноту и холод Зова Гончих… будь они прокляты, ищейки Эстет! – в синих глазах сверкнул опасный огонек. – Ты меня уже вытащил однажды, Наги… заставил вспомнить, что я не игрушка… и я тебя не брошу. Никогда. Ни за что.
Наги крепче обнял Шульдиха, словно чувствуя его тревогу сквозь сон. Да так оно, скорее всего и было. Одна ночь на двоих, она укутала их обоих теплом взаимного доверия и ощущения родной души рядом, соединила тех, кто не верил никому, кроме себя. Телепат и себе-то не всегда верил – слишком многое он брал от других, читая их мысли, трудно было понять, что его, а что привнесенное. Мысли чиби он никогда не читал специально, только улавливал иногда, когда Наги слишком сильно волновался. Это тоже было своеобразным знаком доверия со стороны телепата.
…Доверие… когда оно появилось? Когда ты защитил меня, Наги? Или раньше? Не знаю. К издевательствам за время обучения в Розенкройц можно привыкнуть, но там был шанс хотя бы улизнуть, увернуться от этого. Здесь – нет. Когда живешь в одном доме, то уворачиваться и прятаться становится сложнее в тысячу раз. Пришлось смириться, научиться терпеть, понять, что для очередной игры достаточно самого мелкого, незначительного повода вроде курения в комнате. Знаешь, Наги, мне было легче, когда пророк просто причинял мне боль, ломал мое сопротивление, превращал в игрушку, используя тот факт, что он сильнее физически. Когда он был со мной ласков – мне становилось трудно дышать от осознания простого факта, что это только прелюдия. А ему, похоже, нравилось видеть мое понимание и страх… хотя боялся я его только в самом начале. Потом мне было просто плохо и больно…
Теплый спящий клубок в руках Шульдиха казался таким мирным… если не знать, что для Наги устроить землетрясение на половину Токио – задачка на пять минут. А испортить полочку в комнате, заставив ее упасть точно на пророка – и вовсе упражнение для начальных классов. Тогда Наги своими действиями по сути спас рыжика от очередного унижения. Меньше всего на свете телепат хотел, чтобы Наоэ знал, что с ним делает Кроуфорд, как издевается, и раньше это удавалось – большую часть дня телекинетик проводил в школе, а оставшееся время – у себя в комнате за компьютером. Но жить в одном доме и не знать ничего было невозможно, даже несмотря на то, что телепат прекрасно умел скрывать то, что хотел скрыть.
…Нет, Наги, все это уже в прошлом. Странно, но тебе я доверяюсь без колебаний, и дело даже не в том, что мы в одной лодке, и Эстет ищет нас обоих. Просто я знаю, что ты не оттолкнешь это доверие, как не оттолкнул меня, узнав, кем я едва не стал. С бывшей ищейкой Эстет может не просто неприятно находиться рядом, это еще и опасно. Именно поэтому я сейчас не сплю, а нервы стонут от напряжения, точно гитарные струны, натянутые до предела. Я уже ощущаю, как Гончие собираются на очередное задание, чувствую их так ярко и четко, как может чувствовать только собрат. И я знаю, что твоя и моя безопасность и способность защищаться во многом зависят от того, смогу я переломить в себе холод и темноту, или поддамся им.
Тёмные ночи Токио, воспоминания, невольно приходящие вновь… мой последний разговор с пророком, его просьба не убивать… я мог бы превратить его в свою игрушку, отплатить за всю боль и унижение, которые я принял от него за четыре года. Мог бы заставить выполнить любой мой приказ, любую прихоть, мог бы издеваться и унижать, заставить умолять о пощаде… мог бы. Но не стал. Зачем? Мне было просто противно слышать его просьбы. Ты так и не научился проигрывать, Кроуфорд.
Черные пряди мягко пружинят под пальцами. Я снова и снова перебираю волосы доверчиво прильнувшего ко мне чибика. Любит… так он сказал. И я ему верю. Жаль, что пока не могу сказать того же. А умею ли я любить? Не знаю. Но если нет – я научусь. Я никогда не был пророком, но сейчас я чувствую, что наши судьбы связаны так крепко, как только можно. И это не то, что мы в одной команде. Даже окажись мы противниками, мы все равно будем связаны. Не знаю, отчего, но ощущаю, что это так.
Это похоже на теплый ветер, гладящий по лицу, дарящий не колючий жар летнего городского полдня, а растворяющий в себе боль и слезы. Mastermind не умеет плакать… улыбка коснулась губ. Просто никто не видел моих слез. Оно и к лучшему.
Твое доверие тоже имеет свой образ. Тонкие теплые пальцы на моем запястье, сжимающиеся с неожиданной силой, удерживающие меня здесь, заставляющие остаться самим собой. Не Гончей, не ищейкой Эстет – телепатом по прозвищу Шульдих. И откуда ты узнал, как меня зовут по-настоящему?
Впрочем, это неважно. Ты знаешь это имя – значит, так и должно быть.
Тёмная прохлада ночи укутывает Токио шелковым плащом, растворяет в себе боль и радость, смех и слёзы, тоску и веселье, смерть и жизнь. Где-то в своём цветочном магазинчике спят Вайсс – все, кроме мающегося от бессонницы Айи. Где-то тихо попискивают аппараты, живя за лежащую на кровати тринадцатилетнюю девочку – все еще тринадцатилетнюю, несмотря на прошедшие годы. Где-то шумят моторами машины. Где-то еще не спят, безоглядно смеясь своему хрупкому недолгому счастью, влюбленные.
Всего этого нет для двух человек, лежащих сейчас на кровати в крохотной квартире. Двух беглецов, ловящих короткие мгновения покоя. Рыжик ласково перебирает пряди черных волос прижимающегося к нему телекинетика, и что-то в этом вроде бы таком невинном жесте подсказывает, что это далеко не дружеская ласка. Они замерли в своем маленьком мире, двое Шварц, выбирающих в этот миг свою судьбу – остаться вместе. Быть рядом. Запомнить, что такое любовь – начинающаяся сейчас любовь, новая история двух человек, раскрывающих друг другу свое сердце.
…Эта ночь – одна на двоих, Наги. Наша общая ночь.

@темы: Фанфики, G, Weiss Kreuz (Белый Крест)

---

Хаос, значит?

[Мэлис Крэш]

Название: Хаос, значит?
Глава №: 1-2
Автор: Мэлис Крэш и zlenok
Бета отсутствует
Персонажи: Шварц, Вайс, Ями-команда с доктором плюс несколько оригинальных.
Рейтинг: R
Жанр: АУ, кроссовер, стеб
Состояние: закончен
Дисклаймер: Персонажи мне не принадлежат, кроме оригинальных
Предупреждение: вещь несерьезная, но рейтинг не за так стоит
От автора: нагло надеюсь на комменты

1

По волнистой синей поверхности воды расплывался белый пенный крест. Ближе к центру оного на той же плоскости покачивался зеленый надувной матрас. На матрасе, положив ногу на ногу, а руки – за голову, беззастенчиво дремала девушка в черном цельном купальнике. Лицо девушки закрывала зеленая шляпа совершенно необъятных размеров, поля которой основательно вымокли.
Из воды показалась мокрая трехцветная голова (в смысле цвета волос – рыже-черно-седых). Одновременно с ней всплыло то же самое, но уже по отдельности и в количестве трех штук (в смысле три головы: рыжая, черная и седая). Спустя мгновение стало понятно, что обладатель оскорбительной для Создателя колористики волосяного покрова удерживает на плаву еще одну личность – с темными волосами неопределимого оттенка.
–Команда в сборе, – провозгласила девушка, меняя позу и сдвигая шляпу на затылок. Пять внимательных глаз и одни треснувшие очки уставились на изящную фигурку, спокойно усаживающуюся на матрасе. Поддерживаемая личность осталась в бессознательном состоянии.
–Простите, – вежливо поинтересовался владелец нерабочей оптики. – Я правильно понял вас?
–Правильно, – отрезала девушка. – Вы хотели Хаоса. Вы высказали свое желание вслух. Хаос внял вашему желанию. Мы здесь, вы выжили и готовы продолжать сие неблагодарное дело. В чем мы вам и поможем. Чучело полосатое, клади эту обморочную мелочь сюда, он плавать не умеет.
Приказ полосатое чучело выполнило незамедлительно, шмякнув тушкой Наги об матрас. Девушка закончила работу, уложив неводоплавающего телекинетика поудобнее. Для этого ей пришлось слезть с плавсредства, но сделала это представительница от Хаоса оригинально – став на колени, прямо на воду.
–Что я могу добавить, – девушка вновь повернулась к очкарику. – Верить надо лучше. Тогда мы бы не прибыли в последний момент... И вообще, прибыли бы не мы. А так... Ладно, и не из таких передряг выплывали. Направление на берег, Шварц... Кстати, мистер Кроуфорд... Мы с вами, пожалуй, отправимся в авангарде. Чтоб остальным было куда идти...
Сбросив в воду головной убор, девушка рассчитанным движением выдернула из волны Брэда Кроуфорда и полетела вместе с ним в указанном направлении. Быстро скрывшись с оставшихся глаз...
–Кажется, я тоже понял, – оповестил пространство Шульдих и попытался уцепиться за матрас. До берега было далековато, а плыть в костюме – неудобно. Фарфарелло решил для себя аналогичную проблему проще – покромсал костюм. Берсерк ничего не понял, но отрываться от коллектива не стал.

Тем временем на берегу удачно приземлились двое. Девушка тут же принялась деловито изучать оживлявшие пейзаж кустики. Наконец из-под одного куста был извлечен красный полиэтиленовый пакет, а из пакета – черный женский деловой костюм. Брючный. И пара черных туфель на низком каблуке. Не стесняясь Оракула, девушка принялась одеваться. Кроуфорд демонстративно отвернулся, выказывая уважение к будущему начальству. Хотя... Нет, в конечном итоге, это зло было неизбежным. Иначе и он, и его люди просто погибли бы...
–Мистер Кроуфорд, они доплывут, – девушка наконец-то закончила надевать туфли. – А нам пора. Вы же сами хотели...
Брэд вздохнул и последовал за ней – к стоящему у обочины расположенной рядом дороги автомобилю. Машина оказалась землячкой Шульдиха – в смысле, «Фольксвагеном», причем двухместным. Темно-синего цвета. Дверь со стороны водителя была открыта. На зеркале заднего вида болтался совершенно неприличный ароматизатор с картинкой полуголой девицы. Ключи торчали в замке.
–Не боитесь оставлять вот так? – на автомате спросил Кроуфорд.
–Нет, не боюсь, – девушка немедленно воспользовалась зеркалом для оценки собственного внешнего вида, поправив сначала второе (сложный узел из черно-рыжих волос), а затем вернув на место первое. – Кстати, можете звать меня Мэл. Это мое настоящее имя.
–Куда мы едем... Мэл? – будущее пока что не торопилось выдавать своих тайн. Настоящее, впрочем, тоже – каким образом костюм Оракула умудрился высохнуть, понять так и не удалось.
–Домой... У людей ведь должен быть дом, не так ли? – девушка чуть прибавила газу: машина выехала на прямой участок дороги. – Значит, он будет и у нас.

Тащившее матрас полосатое чучело против дополнительного груза не возражало. Оно молча гребло одной рукой, не оборачиваясь. Примерно на полдороги к суше, впрочем, по первому аспекту кое-что изменилось.
–Я для сестры чучело, а не для тебя, – негромко прокомментировал гребущий мысли Шульдиха. – Нет, ну и люди пошли – сначала сядут на шею, потом обзываются...
Голос у полосатика был высокий, но спокойный, причем лишенный интонации. Как будто возмущался компьютер, снабженный голосовым синтезатором последней модели.
–А что случилось? – очень вовремя очнулся Наги. – Мы что, живы?
–И чему удивляться? – полосатик резким рывком отправил матрас на мелководье. Без предупреждения. В результате болтавшийся на буксире телепат зацепился ногами за дно, отпустил руки и основательно окунулся. – Хотя нет, есть чему...
Когда рыжий немец наконец отплевался и встал на ноги, его взгляду предстала дивная картина – мокрый полосатик в полный рост. Как оказалось, чучело было на вид не старше Наги – просто раза в три наглее и в шесть – хладнокровнее.
–Тебе помочь? – в голосе просто-таки сквозило отсутствие участия. Полосатое создание могло вывести из себя кого угодно. Но почему-то начало с Шульдиха... Отказавшись от «помощи», немец доковылял-таки до берега и присоединился к уже сидящим на том же самом матрасе коллегам.
В это же время примерно в километре от отдыхавших и обсыхавших Шварцев на берег выползали неистребимые Вайсы... Но это так, к слову...

Въезд в город преграждало несколько полицейских автомобилей. Мэл послушно затормозила по знаку человека в форме и полезла левой рукой во внутренний карман пиджака. Там обнаружилось удостоверение с золотым тиснением на обложке. Изучив документ, полицейский сразу же скомандовал своим людям раздвинуть заграждение.
–В городе беспорядки, Юлаго-сан, – сказал офицер, возвращая удостоверение.
–Я знаю, – кивнула Мэл и нажала на педаль. «Фолькс» послушно рванул с места.
–Юлаго-сан? – переспросил Кроуфорд, следя за тем, как девушка возвращает удостоверение в карман.
–Наоко Юлаго, – ответила Мэл. – И что-то связанное с госбезопасностью... Полезный документ. Пока до полного хаоса далеко, нам придется занимать какое-то место в этом мире. Мистер Кроуфорд, маленькая просьба... Там в бардачке диски. Поставьте что-нибудь. На ваш вкус.
Первый подвернувшийся под руку оракулу диск оказался альбомом «Modern Talking». Вслушавшись в начало, Мэл уверенно переключила передачу. Машина неслась мимо охваченных огнем домов, мимо дерущихся на тротуарах людей, ловко уворачиваясь от пуль и обломков.
–Can’t you see... It’s like a dream! – подпела девушка. – Хаос в пути, мистер Кроуфорд. Я исполню вашу мечту... Чего бы это ни стоило.
–И так будет везде? – Брэд оглянулся, почти с сожалением провожая взглядом какой-то разгромленный магазин. Автомобиль покидал район активных действий населения по созданию хаоса.
–Во всем мире. Не волнуйтесь, мы с братом – профессионалы, – Мэл улыбнулась, затем ненадолго отвлеклась, останавливаясь у аналогичного первому заграждения. Здесь даже не пришлось показывать удостоверение, – полицейские сразу же кинулись разбирать барьер. – Правда, в ипостаси последней надежды... – добавила она, снова нажимая на газ.
«Что бы это значило?» – интуиция отсоветовала оракулу уточнять. Брэд Кроуфорд не знал до конца, с кем ему пришлось связаться, но других выходов просто не было. И если откликнулись только эти двое, винить некого. Все оказалось слишком простым – воспользоваться подготовленным ритуалом и произнести определенные слова... Правда, ясновидение лишь указало путь к спасению. Объяснения нужно было искать самостоятельно.

–Похоже, нам придется решить одну проблему, – полосатик, устроившись отдельно от коллектива на плоском камне, наконец-то закончил возню со своими волосами. Расческу мерзкое создание достало из валявшегося на берегу красного пакета. – Кое-кому из вас сильно мешает незнание моего имени.
Шульдих поперхнулся. Телепата страшно бесило это чучело, незаметно читавшее мысли сквозь любые щиты. При этом сам полосатик был примерно таким же непробиваемым, как неодушевленный предмет. Хотя...
–Я думаю, вы можете называть меня Рей Юраме, – впрочем, именно в момент представления немцу удалось поймать один четкий образ, выпущенный за пределы щитов. Одно слово – «Eisstern». – Естественно, это не мое настоящее имя, но я буду носить его, пока в этом мире будут нужны имена. Вы поняли?
Шварцы синхронно кивнули. Полосатик опустил голову, чтобы завязать волосы в неаккуратный хвост. Затем вытащил из вышеупомянутого пакета художественно драные джинсы и клетчатую рубашку, в которую были завернуты кроссовки.
–И что теперь мы будем делать, Рей Юраме? – Шульдих решил хоть немного отыграться. Но одевшийся мальчишка все тем же лишенным интонации голосом ответил:
–Курс на воссоединение, Шварц. Сейчас по той дороге проедет грузовик. На нем мы отправимся в город. Пошли, – и чучело двинулось к обочине, не оборачиваясь.
Грузовик не заставил себя ждать. Развлечься, впрочем, не удалось: водителя не получилось догнать. Берсерк по этому поводу немного расстроился.

Темно-синий автомобиль остановился у неровно облезшего бело-зеленого штакетника. За заборчиком притаился двухэтажный дом, куда более опрятный. Создавалось впечатление, что кто-то начал приводить в порядок участок, но успел только разобраться со зданием и подстричь половину кустов у дорожки.
–Мы на месте, – Мэл вытащила ключи из замка зажигания. – Мой брат приведет сюда остальных, где-то через полчаса...
«Так, значит, это будет нашим новым временным домом», – подумал Брэд. При взгляде на полуободранный забор в голове ясновидца зашевелились нечеткие образы – определенным было только то, что они относились к благоприятным. Время пока что решило идти прямо...
–Я считаю, что удобнее работать, когда хаос находится вокруг, но не слишком близко, – Мэл уверенно толкнула внутрь калитку. Петли мелодично скрипнули, воспроизводя отрывок из какого-то знакомого классического произведения – в той же тональности, в которой мог бы сделать это мобильный телефон. – Мистер Кроуфорд, вы идете?
–Да, Мэл, – это имя, казалось, не требовало уважительных приставок. Само по себе оно звучало, как недосягаемый титул.
«Что же мы вызвали?» – снова спросил себя Брэд Кроуфорд. Если бы можно было заглянуть в более далекое будущее, что бы он увидел там? Пока что ясновидение недвусмысленно показывало один ответ – жизнь.
–Хаосу вы с самого начала были интересны, – девушка продолжила разговор на крыльце, ковыряясь в замке ключом, который достала из-под вазона с засохшим растением непонятного происхождения. – А когда вы позвали нас, мы не могли не откликнуться. Кажется, мистер Кроуфорд, вы хотели бы знать больше подробностей... У вас это на лице написано.
Брэд обычно гордился своей выдержанностью... Но Мэл, похоже, привыкла читать мир, как широко открытую книгу на родном языке. Да, кстати о языке. С ним она говорила по-английски, а с полицейскими, когда играла Наоко? Или ясновидец настолько хорошо изучил японский, или сейчас он наконец-то заметил одну из многих странных особенностей Мэл...
–Не волнуйтесь, мы всегда понимали, что вы знаете о нас очень мало, – продолжила девушка, заставляя сердце Брэда ощутимо екнуть. – Проходите, мистер Кроуфорд... Я не люблю разговаривать через порог... во всех смыслах.
Подлинное значение замечания до ясновидца не дошло, но в дом он вошел. Заметил, что Мэл не спешит разуваться и идти вглубь, поэтому последовал ее примеру.
–Повторяю, мы не можем оставлять без внимания просьбы, пусть даже зовущий нас не ведает, что творит, – в полумраке прихожей глаза девушки слегка отсвечивали, но был ли это внутренний свет или просто отражение уличного, понять было нельзя. – Хаос принял ваше приглашение, мистер Кроуфорд. Детали мы обсудим после, но прошу вас – не бойтесь меня. Постарайтесь, а?
–Я постараюсь, – ясновидец кивнул.

–Налево, – подсказывал дорогу сидевший рядом с ведущим машину Шульдихом Рей. – Теперь опять налево... И вот здесь сверни направо... Чхать на знак, на три квартала вокруг ни одного полицейского... Опять налево... И прямо до зеленого забора. А злиться не на что...
–Есть на что! – Шульдих припарковался у обочины и дернул ручник. – Валяй, читай...
–Нашел за что придираться к бывшему покойнику, – раздражающий голос Рея внезапно обрел интонацию. И, собственно, перестал быть причиной для беленения. – Хочешь, сниму щиты? Сам попросишь поставить обратно...
–Снимай, – телепат все еще не вышел до конца из стадии белого каления... Полчаса наедине с полосатым чучелом в кабине грузовика (Наги и Фарфарелло ехали в отделении для груза) привели к полному истощению резервов здравомыслия.
–Воля клиента – закон, – Рей повернулся на сидении так, чтобы видеть Шульдиха прямее. – Любуйтесь...
Телепат за свою жизнь видел и слышал многое... В том числе и людей, переживших ад. Именно это сравнение первым отозвалось в качестве определения для содержимого головы Рея Юраме. Только мальчишка с претенциозным цветом волос думал про свой ад каждую секунду. Перебивая друг друга, сквозь тонкий налет нормальных мыслей проносились сцены, немало развлекшие бы Фарфарелло... Сцены, обладавшие силой слишком недавнего прошлого, способные шокировать неподготовленного зрителя... Впрочем, мальчишке они не вредили. В остальном мозг Рея работал, как отлаженный компьютер, пусть и забитый на девяносто процентов посторонними вещами. Люди так не мыслят... Но полосатик с первого взгляда не казался человеком.
–Ну и что тут такого? – Шульдих нажал на ручку двери. – Мне эти твои ужастики не мешают. Кстати, о какой мебели ты думаешь?
«О той, которая в кузове, – проплыло над поверхностью клубка мыслей. – Если ребята от скуки не покромсали ее на части... Кстати, я за тебя рад. Последний, кто пытался меня прочесть, «сгорел»...»
«Подготовка решает все, – Шульдих улыбнулся и спрыгнул на тротуар. – Ты интересно мыслишь, Айсштерн... Рей».
«Если ты это расслышал, то имеешь право звать меня так, – щиты начали возвращаться на место, отсекая лишние мысли. – Не вслух, конечно... Но мы еще поговорим...»
Телепат мысленно все же непроизвольно вздохнул с облегчением, когда помойка под названием «мозг Рея» изолировалась от поля внутреннего зрения. Действительно, неподготовленный и восприимчивый человек мог бы «сгореть», потерять рассудок при взгляде на подобное. Запоздало оформилась еще одна несообразность, присущая полосатику: показавшиеся на первый взгляд картинами недавнего прошлого (а то и вовсе снов) сцены насилия с точки зрения жертвы на самом деле воспринимались хозяином как настоящее... Параллельное настоящее. Странность не вызывала желания обдумывать ее лишний раз – мало ли зачем Рей–Айсштерн так думает...
Кроме того, пора было выгружать чудом уцелевшую мебель. Чудо имело место самое настоящее – при разгрузке не обнаружилось вообще ни одного пострадавшего предмета.
–Интересно, так значит, вы можете найти... ммм... менее пагубное для окружающей обстановки занятие, – комментарий Брэда, наблюдавшего за разгрузкой, пришелся как раз к месту. Наги от неожиданности упустил перетаскиваемое кресло и уже мысленно приготовился выслушать порцию ненормативной лексики. Но материться никто не спешил. Наоэ моргнул и увидел, что тяжеленного кожаного монстра тащит Рей. Руками. Вверх по ступенькам крыльца. Сюрреалистическая картина...
–Ты что творишь? – поинтересовалась у новоявленного силача девушка, выплывшая из входной двери, и немедленно наложила на кресло свои руки. – Чучело... Сколько раз тебе говорили – не напрягайся без надобности! А вы почему смотрите? Это вам здесь жить!
–А если я здесь буду жить, – голос Рея снова потерял всяческие намеки на интонацию, – мне можно напрягаться?..
–Вообще-то у нас второй вызов, – обе створки двери распахнулись, зафиксировавшись в таком положении. Кресло, впрочем, стало точно посередине проема. Две ножки – на пороге. – Но если ты хочешь остаться – оставайся.
–Второй вызов? – уточнил Брэд. Возможно, не стоило переспрашивать, но все же Мэл говорила вслух... А значит – хотела быть услышанной.
–В этом мире есть еще один человек, которому нужна моя помощь, – девушка не стала тянуть с ответом. – Хаос заинтересован в его жизни. Я вернусь, – Мэл исчезла, не сходя с места. Рей плюхнулся в перегородившее проход кресло, закинув руки за голову.
–Видимо, этот кто-то нуждается в ней срочно, – пояснил он откровенно издевательским тоном. – И команды стоять с удивленным выражением лиц не было... Да, мы можем многое, но стараемся обойтись без нецелесообразной траты сил.
Кресло испарилось вместе с сидящим, явно переместившись на свое законное место в диспозиции предметов интерьера.

Огонь. Много огня. Впрочем, в огне недостатка не было по всему городу. Только здесь пламя казалось более насыщенным... Более живым.
Раздвигая языки огня, словно траву, вглубь помещения проскользнула темная фигура. Она выглядела сгустком тьмы, каким-то образом спокойно сосуществующим с алым светом.
Дальше... К тому, кто позвал.
Фигура опустилась на колени рядом с полумертвым телом. Пламя отпрянуло прочь, словно не желая приближаться к гостье.
–Твоя жизнь – ценность, – шепнула девушка, и ее голос прозвучал громче гула топки, в которую превратилось это место. – Твое стремление жить – бесценно.
Она провела рукой над лежащим, в сантиметре от обгоревшей ткани. Тело шевельнулось.
–Совсем немного моей силы... Ты устал. Но ты сможешь подняться...
Окровавленная, но от этого не менее красивая рука вцепилась в ладонь девушки. Человек, только что выглядевший кандидатом в трупы, медленно вставал. Для начала – на колени... Лицо его все еще было скрыто в тени.
–Кто вы? – негромко спросил он.
–Всего лишь та, кого вы позвали сюда силой собственных чувств, доктор, – только сейчас свет коснулся ее, и стало заметно, что она улыбается. – Вы хотели выжить, чтобы завершить начатое вами дело. Не отрицайте – хотели. И я пришла, чтобы исполнить ваши желания.
–Что вы можете сделать... теперь? – чего больше было в его взгляде? Отчаяния или надежды? Или просто блики огня?
–Все, – спокойно ответила Мэл. – Возможно, результат вас удивит. Но это будет именно то, о чем вы мечтали... Пойдемте, доктор. Вам здесь не место.

2

Из досье ДжуОЧо (файлы повреждены)
Имя: Юраме Рей
Группа крови: третья, отрицательный резус-фактор
Родители: мать – Юраме Аои, медицинская сестра (умерла при родах), отец – Юраме Юкито («Тенши»), рок-исполнитель (покончил с собой 2 года назад)
Единственный живой родственник – Тайшо Наоко (см.), старшая сестра, дочь матери от первого брака.
Возраст: 15 лет
Статус: мертв (местонахождение души неизвестно)
На фотографии, приложенной к делу – мальчик лет 12, сероглазый, в европейской одежде, но с белой ленточкой-хатимаки на голове. Волосы темные с яркими рыжими прядями.
Дополнительная информация: одаренный ребенок. Огромные способности к рисованию и музыке. Также занимался боевыми искусствами и дважды становился чемпионом школы по плаванию среди младших классов. Внимание: внушительный магический потенциал.
Обстоятельства смерти: после трехлетнего пребывания в коме был отключен от аппарата искусственного дыхания по требованию официального опекуна (сестры).
(прочая информация не поддается прочтению)

Имя: Тайшо Наоко
Группа крови: вторая, отрицательный резус-фактор
Родители: мать – Тайшо (Юраме) Аои, медицинская сестра (мертва), отец – Тайшо Дайске, информации нет
Возраст: 22 года
Статус: жива
Фотография отсутствует.
(прочая информация не поддается прочтению)

–Странно, что хоть это сохранилось, – резюмировал пернатый работник компьютерного труда. И неодобрительно посмотрел на главного виновника всей разрухи. Гений разрушения скромно доедал пирожное, и, похоже, весь остальной мир его интересовал слабо. – К сожалению, раньше мы не смогли заняться этим делом, – еще один полностью проигнорированный гневный взгляд. – Юраме – крайне важная фигура в наших планах, по имевшимся данным он вполне мог превзойти этого рэйдзи, – на сей раз взгляд был проиллюстрирован движением крыла. Только что прикончивший очередную дозу сладкого и оглядывавшийся в поисках еще одной Тсузуки с собой оскорбление не соотнес. А в принципе согласный с характеристикой Хисока заступаться за напарника не стал.
–Я так понимаю, мы должны найти и привести в Мейфу душу Юраме, – подумал вслух Куросаки.
–Ну естественно, район-то ваш, – с некоторым сарказмом сообщил ГуШоШин. – Конечно, у вас там и так дел по горло...
Насчет завала цыпленок не ошибался. Во втором секторе последнее время было совсем не тихо. Только что вышедшие с больничного напарники вынуждены были разгребать последствия творившихся в городе беспорядков. И разгребли далеко не все.
–Но у этого дела приоритет выше, – уточнил Хисока. – Я просто не понял сначала...
Что, кстати, совсем неудивительно, когда канал получения информации в процессе выдачи жует тортик. А за подробностями все равно приходится идти по известному адресу.
–Все остальное можно пока отложить, не горит, – подтвердил Тсузуки. – Мне Татсуми так и сказал... А я тебе разве не говорил?

–Похоже, кое-кто опять облажался, – заключил Хисока, не отводя взгляд от закрытой двери. – И мы ошиблись адресом...
–Или Тайшо больше здесь не живет, – Тсузуки наклонился и вытащил из-под коврика узкий голубоватый конверт. Запечатанный. – Странное место для хранения писем, не находишь?
На месте, предназначенном для имени отправителя, красовалось пятно неровной формы. Судя по виду – иероглифы кто-то тщательно зарисовывал маркером. И если с адресом у неизвестного все получилось, то собственно имя еще выделялось. Слишком уж глубоко кто-то давил на ручку.
–Контон, – озвучил иероглифы Тсузуки. – А адресат – Наоко Тайшо. Так что мы не ошиблись... Слушай, а там не бумага!
–То есть? – Хисока выхватил конверт. Действительно, внутри ощущалось нечто, напоминающее на ощупь... перевязанную чем-то прядь волос, сложенную вдвое. Или, возможно, плоскую кисточку из тонких нитей. – Это лежит здесь уже давно...
–Ты ничего не чувствуешь? – эмпат был готов ответить «ничего». Собственно, он действительно ничего не ощущал. Дом был пустым, мертвым... стерильно мертвым, словно вываренный череп. Ни одного человека вокруг. Все квартиры оставлены хозяевами. Здесь только двое мертвых... и совсем нет живых...
Куросаки уронил конверт – и наваждение растаяло. Этажом выше кто-то негромко играл на пианино... нет, слушал запись. По лестнице поднимались. В соседней квартире шумел пылесос.
На зеленовато-желтом коврике лежал светло-голубой бумажный прямоугольник.
–Магия, – неуверенно произнес Хисока.
–Сильная и непонятная, – добавил напарник. – Входим?
–А?.. – младший шинигами покосился на конверт.
–Не думаю, что его стоит трогать еще раз.
Пройти сквозь дверь труда не составило. Только вот в квартире не обнаружилось ничего экстраординарного. На первый взгляд – обычное жилище не слишком аккуратной одинокой женщины...
Взгляд Хисоки упал на валявшееся прямо посреди чистого письменного стола нижнее белье. Мальчик покраснел.
–Не туда смотришь, – симатта... Этот тормоз эволюции, произведенный в эпоху Мэйдзи, все же нашел нечто интересное! – У Тайшо-сан, похоже, привычка – держать все документы в одном месте...
–Медицинская карта ее брата, – Хисока захватил наиболее интересный документ и вместе с ним уселся в ближайшее удобное кресло. Спиной к интригующему кусочку шелка. – Ватари бы сюда...
–Думаю, никто не заметит, если мы возьмем кое-что с собой, – заметил Тсузуки, выглядывая из кухонной двери. – У меня предчувствие, что она не вернется.
–Тем более что карту она наверняка украла... Слушай, что здесь написано! Если я не разучился читать...
Среди непонятных терминов и просто невероятных по корявости образцов разнообразного врачебного почерка одна запись, датированная позапрошлым годом, выделялась редкой читабельностью. Результат проверки мозговой активности. И заключение: «Прогноз благоприятный, высокая вероятность пробуждения»...
–Получается, ее брат мог прийти в себя? – Тсузуки пристроился на подлокотнике кресла с целью перепроверить напарника. Было заметно, что оторваться от более важных дел (например, спасения обнаруженной в холодильнике еды от бесцельной гибели) Асато заставила только сенсационность новости. – И она его убила... но зачем? Ради чего?
Со стороны невидимой шинигами кровати послышался смешок. Оба напарника синхронно вскочили и развернулись. При этом Тсузуки перевернул кресло, и оно с грохотом упало на пол. Этажом ниже кто-то выругался, при этом отчетливо прозвучало «яриман». Затем стало тихо, и снова раздался смех – ненатуральный, хрипловатый, словно...
–Наверное, его замкнуло, – Асато продемонстрировал напарнику извлеченного из-под одеяла плюшевого мишку. Оставленная без внимания застеленная кровать (европейского типа) служила пристанищем доброй полудюжине игрушек. Правда, лежали они почему-то в художественном беспорядке и были тщательно прикрыты. – Лови!
Хисока отпрыгнул от засмеявшейся в полете игрушки так резво, что чуть не повторил подвиг напарника по отношению к металлической напольной вазе.
–Идиот! – громко сообщил Куросаки.
–Зря дергаешься, никакой магии я в них не обнаружил, – Тсузуки мило улыбнулся. – Хотя после этого конвертика ожидал... Может, у Тайшо-сан был приятель, обожающий валяться на застеленной кровати?
–Как-то слабо у меня вяжется такая любовь к детским розыгрышам и... все остальное, – пробурчал Хисока, поднимая кресло. При этом в поле зрения снова попали трусы... и кое-что еще. – Похоже, здесь что-то лежало. Прямоугольное. Слой пыли меньше... Большая книга или ноутбук, скорее всего.
Следующие несколько минут были потрачены на поиски техники. Ничего даже близко похожего по назначению не нашлось. Зато обнаружились: альбом с газетными вырезками, запечатанная картонная коробка с прозрачной стенкой, в которой покоилась кукла (кстати говоря, пластиковая, но при ее виде шинигами все равно передернуло) и куча дисков с программами в ящике стола.
–Значит, компьютер она взяла с собой, когда уходила, – подумал вслух Тсузуки. – При этом оставила все документы...
Не заинтересовавшая Хисоку папка так и лежала на полке, где ее оставил старший шинигами. Собственно, его содержимое тоже не впечатлило – какой-то договор, инструкция к телевизору, все вперемежку... При попытке сунуть папку на место из нее выпал ключ-пропуск. Пластиковая карточка с магнитной полоской и надписью на обратной стороне. Над иероглифами был вытиснен логотип – восемь стрел, исходящих из одной точки.
–«Акума системз. Отдел компьютерной безопасности», – подобравший ключ Хисока был готов дать себе по лбу. Чуть не проворонил такую потенциально важную улику! – Это мы тоже возьмем. И пошли отсюда...
–Интересное название, – заметил Асато. – Ладно, пойдем. Мне здесь тоже как-то неуютно...
Еще одно потрясение ожидало напарников на выходе. Конверт вернулся под коврик, и теперь опять выглядывал только краешком.
–Ну что, будем забирать? – поинтересовался Хисока, не забыв показать, что у него руки все-таки заняты.
–Нет, – твердо ответил Тсузуки. – Никуда эта гадость не денется...

Рей продолжал поражать, раздражать и вызывать у окружающих прочие эмоции, а также желания. За прошедшие дни, отмеченные постоянным пребыванием в доме этого создания, выяснилось, что существует он в двух режимах. Присутствие сестры повергало Юраме в апатию. Полосатик закрывался в своей комнате или же оставался на виду, но занимался примерно одним и тем же – лежал с полуприкрытыми глазами, нацепив наушники, утыкался в книгу или же демонстративно играл на карманном компьютере. Рею было все равно, обсуждает сестра что-то с Кроуфордом за закрытыми дверями или отчитывает непутевого братца за очередное достижение. Один раз в присутствии Шульдиха на воспитательную беседу последовала реакция – Юраме оторвал взгляд от потолка, снял наушники и сообщил сестренке, что она прекрасно знает, в чем и насколько не права. После чего добавил, что не собирается выслушивать, как на нем срывают эмоциональное напряжение, посоветовал поискать другой объект и открутил плеер на максимум громкости. Так, что всем присутствовавшим стало известно, какую именно музыку предпочитает полосатое чучело.
К слову говоря, полосатым Рей медленно, но верно переставал быть. После каждого достижения у парня прибавлялось седых волос. Что, впрочем, слабо волновало самого Юраме, и он продолжал действовать в рискованном направлении, стоило машине сестры скрыться за поворотом.
Достижения Рея Шульдих мысленно делил на опасные и поражающие окружающих, но с классификацией были проблемы. Юный творец (или произведение?) хаоса жил в какой-то лично своей системе мироздания, где считалось нормой, к примеру, на весь день исчезнуть в неизвестном направлении, вернуться в три часа ночи и улечься в чужую кровать под бок к законному владельцу. Причем на справедливое возмущение, вызванное тем, что юноша превратил постель в филиал Сахары, ибо спал не раздеваясь и умудрился предварительно где-то вывозиться в песке, реакция была нетривиальной. Песок с простыней немедленно исчез, чучело отправилось в ванную, откуда вернулось в одном полотенце (на волосах) и легло обратно. Отправляться в свою комнату Рей не собирался, мотивировав тем, что в чужой он якобы нужнее.
Да уж... Как будто кому-то так хотелось... При виде этого тела у любого нормального человека могла возникнуть только одна мысль – об изможденных жертвах анорексии, модельного бизнеса и прочих вариантов современных концлагерей. Впрочем, свою костлявость Юраме упорно пытался исправить, в том числе путем чрезмерных физических упражнений. Хотя, возможно, делал парень это исключительно назло сестре, так как сам по себе обладал той еще силой... Шульдих до сих пор клял себя за то, что согласился «потренироваться» с этим психом. Или взять тот случай, когда Рей неожиданно появился прямо во время выполнения последнего задания и спас шкуры всей группы? Кстати, именно после этого и поимел место пример двусторонних семейных разборок...
–О чем задумался? – в данное время женского воплощения хаоса в доме не наблюдалось. Поэтому Айсштерн, влетевший в гостиную, общался вполне живым голосом. По интонации было заметно: Рей находится в поиске. Ищет, что бы еще такого неадекватного совершить. – Не волнуйся, все идет по плану, мир катится на... В общем, согласно желанию. Или ты не об этом?
–Ты знаешь, о чем я думаю, – против Юраме были бессильны любые блоки. – Айсштерн...
–Совет касательно Джея я уже принял к сведению, – Рей опустился на диван, заложил ногу за ногу и откинулся на спинку. – Между прочим, где благодарность за сокрытие авторства? Если бы ты слышал, что мне сказала Мэл...
–Я слышал, – усмехнулся рыжий немец. Кто бы подумал, что предложение такого плана можно воспринять всерьез? Удовольствие в результате получили обе стороны, а также зрители... Даже пол никого отмывать не заставили, Юраме сам справился. – Спасибо, что не сдал, Айсштерн...
–Между прочим, вы здесь не одни, – вклинился в разговор до сих пор тихо сидевший в уголке Наги. – Могли бы свои отношения обсудить в другом месте...
–Ты о чем? – недоуменно моргнул телепат, переходя на японский. С Реем можно было хотя бы поболтать на родном языке...
–Я не глухой, – язвительно сообщил малолетний телекинетик. После чего встал и вышел из комнаты, не дожидаясь, пока его мысли прочтут. Но, похоже, Юраме успел...
–Может, и не глухой, – убийственное отсутствие интонации было настораживающим признаком, – но слышит явно только то, что хочет... У меня крайне провокационное имя...
Рей усмехнулся, после чего перетек в лежачее положение. Точнее, сполз вниз по спинке дивана и забросил ноги на сиденье, но реализована эта смена позы была с воистину кошачьей грацией. Немец все же успел встать до того, как его коленями воспользовались бы в качестве подушки.
–Он что... решил, будто я тебе в любви признаюсь? – при всей своей малой вероятности версия не грешила отсутствием логики.
–Между прочим, тебя в отношениях со мной только Брэд не подозревает, – сообщило бывшее полосатым чучело. Шульдих промолчал, мысленно соглашаясь с возможной оценкой провокационного поведения Юраме. Шествие в голом виде через полдома из спальни и обратно... Тренировка, на которой этот живой скелет откровенно поддавался, пока не ушли все возможные зрители... И, черт возьми, то задание! Конечно, приятно прикладывать руку к сотворению хаоса (не все же время скучать в комфортабельном жилище, испытывая на своей шкуре сладость коммунального проживания), но все же что-то фройляйн Мэл не рассчитала. Если сначала все было относительно легко, то потом...
Нет, они могли бы выбраться сами. Точно могли бы. Просто не ожидали от слуг покойной ключевой персоны подобной преданности, а еще – выбрали неверный маршрут отступления...
Взвизгнула пуля, нанося непоправимый вред декоративной стенной панели. Бывшая охрана давила на психику, не соображая, вероятно, что премия за рвение им уже не светит. Место, где укрылись Шварц, было неплохим для укрытия. Но ловушкой оно было и вовсе идеальной.
–Подкрепление не требуется? – Рей словно соткался из воздуха и бетонной пыли в углу. – Вопрос – риторический...
Мальчишка просто вышел под пули... и ровно через две минуты вернулся сообщить, что путь свободен. Так оно и было. До самого конца... а уже возле припаркованного автомобиля бледный, как обычно, Юраме сполз на руки ближайшего... и явно не случайно им оказался именно Шульдих.
–Он уверен? – ехидно уточнил рыжий. Да уж, если так оно пойдет и дальше, то наклонности Рея в сочетании с его же упорством возьмут верх. Рано или поздно. И ведь, в принципе, не так уж этот мальчишка и плох... Не зная, какая в этой оболочке таится замороженная гадюка, можно назвать Юраме привлекательным. Хотя нет. Говоря поэтическим языком, в свое время этот мальчик был весьма недурным бутоном... только вот его срезали и засушили, не дожидаясь, пока он распустится. – В смысле, уже все предвидел с точностью до позы?
–Нет, – взгляд Рея по-прежнему был направлен в потолок. – Делать ему больше нечего, только твое будущее изучать в приложении ко мне... Но если ты действительно хочешь, то у нас как раз сейчас есть немного времени. Шучу...
–Если ты не прекратишь лезть в мою постель, шуточки однажды кончатся, – предупредил Шульдих. – Я могу не сдержаться...
–Испугал, – протянул Юраме, потягиваясь. Снова в стиле большого тощего помойного кота, залезшего в дом и опьяневшего от наглости. – Между прочим, я всего лишь хотел забрать себе твои кошмары. Мне-то все равно... А кошмары у тебя интересные.
–Лучше твоих? – телепат вспомнил увиденное в мыслях Айсштерна. Слабовато верится в такое обоснование...
–Я люблю разнообразие, – Рей откровенно зевнул. – А вижу все время одно и то же.
–Не сказал бы, – чего-чего, а разнообразия в том, чем был занят мозг Юраме, хватало. Хотя, конечно, ограниченного.
–Ты видел то, чем я грежу наяву, – пояснило чучело. – Снится мне другое... То, из-за чего я провел здесь три года на пороге смерти. Или чужие кошмары, если они достаточно яркие.
–Мог бы и раньше рассказать, – Шульдих хмыкнул. Ну, если пребывание этого живого скелета в кровати (достаточно широкой для двоих) – залог спокойного сна... Заявлять авторские права на кошмары как-то не тянуло. Хочет смотреть – пусть смотрит.
–Зачем? – Рей прикрыл глаза, затем скрестил руки на груди. Теперь он выглядел намного естественнее... еще бы диван гробом заменить. Мертвый подросток, поседевший от...
...боли. Постоянной, вгрызающейся в нервы, рвущей тело, сжигающей дотла душу... пока не останется один пепел. Пока сквозь него не пробьется крошечная искорка. Пока пепел не соберется вокруг нее, переплавляясь в алмаз.
И тянется по монитору ровная зеленая линия, предупредительно пищит сигнал. Он никого не волнует, его отключают... и тело, не прикрытое даже символической простыней, несут на руках... В мертвых, но открытых глазах отражается пасмурное небо и дым далекого пожара, слившийся с тяжелой тучей...
–Не заглядывай в меня, – полусонное предупреждение разрушает случайно пойманную картинку. – Вредно...
–Устал? – вроде бы рановато еще для сна... А этот бывший покойник определенно именно с этим намерением тут и устроился.
–Не выспался... А она скоро придет, – Рей повернулся спиной к зрителю, перестав ассоциироваться с трупом. Зато так было лучше видно, что полосатая прежде шевелюра уже стала практически полностью серебряной. – Потом зайдешь в мою комнату... там для тебя сюрприз...

Похоже, с ясновидением у малыша было так же неплохо, как и со всем остальным. Женская ипостась хаоса вышла из своего Фольксвагена ровно через полчаса после того, как ее появление было предсказано.
Мэл не выглядела захваченной очередной убийственной для окружающих идеей. Напротив – слегка обеспокоенной чем-то своим... Хотя не факт, что эмоции, отражавшиеся на лице этой прекрасной фройляйн, полностью соответствовали действительности.
Шульдих отошел от окна. Если представительница от хаоса сейчас войдет сюда, нужно быть готовым к тому, чтобы покинуть помещение. И ни в коем случае не демонстрировать, что ее приход предсказан... Она не любит.
Рей шевельнулся, поворачиваясь лицом к будущему свидетелю очередного этапа родственного общения.
–Сейчас ей все равно, – полусонным голосом сообщил юноша, садясь. – Здравствуй, сестренка...
–Чучело, – сквозь зубы прошипела Мэл. На свидетелей, похоже, ей действительно было глубоко все равно. – Зачем ты...
–Мало ли куда ты меня пошлешь? – Рей встал и подошел к застывшей девушке. – Не хочу оказаться слабым в самый неподходящий момент...
–Я как раз и хотела... Чтобы ты больше не чувствовал себя слабым, – она улыбнулась, но было заметно, что за этой улыбкой есть что-то еще. – Нашла того, кто сможет тебе помочь... Но ты уже себя довел!
–Как будто я виноват в том, что у меня остался только этот источник силы, – Рей пожал плечами и картинно отвернулся. – Я согласен. Можешь не спрашивать. И так чувствую...
–Он тебе понравится, – девушка мягко приобняла брата, потерлась щекой о костлявое плечо. – И ты ему тоже...
–Вещи брать? – Юраме вздохнул и одним движением высвободился из объятий. – Мэл, не оправдывай себя. Сейчас ты права...
–Я тебе потом занесу, – пообещало старшее воплощение хаоса. – Ты же сейчас взорвешься...
–Бери, – Рей протянул сестре руку, и они вдвоем вышли в коридор. Судя по всему, чтобы сразу исчезнуть. Вышедший вслед за ними Шульдих увидел лишь не облагороженный чьим-либо присутствием интерьер.
Анонсированный Юраме сюрприз действительно ждал сразу за незапертой дверью комнаты. Посреди потрясающего кавардака, составные части коего не сразу поддавались опознанию, был водружен обыкновенный мольберт. С холста ехидно улыбался оригиналу весьма неплохо выполненный портрет рыжего немца. На фоне безоблачного летнего неба.

В снятом экономной жертвой буфогенной асфиксии номере было в первую очередь тесно. Причем еще до того, как Тсузуки, через зубы поминая секретаря и вечно душащую его жабу, раздвинул на приемлемое расстояние две половины кровати.
Сейчас на одной из половин с ногами полусидел приглашенный специалист. На коленях Ватари лежал ноутбук, сбоку возле подушки – развернутая медицинская карта. Вторую кровать занимали два зрителя. Как известно, вечно смотреть можно на три вещи – как горит огонь, как течет вода и как работают другие. И если два первых зрелища можно легко обеспечить, вызвав Сузаку или Сейрю, то третьего уже намного сложнее добиться.
Асато не подозревал, почему Ватари так быстро согласился помочь с анализом накопанной информации. Впрочем, как известно, меньше знаешь – крепче спишь... А заснуть под нудноватые рассуждения, изредка перемежающиеся ошеломительными фактами – раз плюнуть.
В результате больше половины информации (в основном медицинские и юридические тонкости) прошло мимо сознания дремлющего шинигами. А то, что все же дошло по адресу благодаря крайне шокирующей форме, сложилось в зияющую прорехами, но все же не противоречивую картину.
Юраме, в детстве отличавшийся относительно крепким здоровьем, был уложен на больничную койку стараниями трех учащихся старших классов и одного преподавателя. Эти подонки по пьяной лавочке напали на возвращавшегося домой мальчика, оскорбились фактом оказанного сопротивления... Даже с учетом спортивных достижений школьника силы были неравны.
–Судя по тем статьям, которые сохранились в архиве, – Ватари прокрутил текст чуть ниже, – мнение следствия однозначно. Над ребенком издевались несколько часов, а потом, когда эти ублюдки протрезвели, один из них позвонил в больницу. Если бы этого не сделали, мальчик уже три года назад стал бы одним из нас...
Хисока сдавленно охнул, сложив мысленно кое-что из сухого перечня повреждений. По сравнению с Реем Юраме жертва маньяка с медицинским образованием могла считать себя счастливейшим существом на земле.
Асато также не остался равнодушным. Про себя шинигами решил, что постарается спасти очень ценного мальчика от еще больших страданий любой ценой.
–На суде они утверждали, что мальчик спровоцировал их сам... Ну, твари, по крайней мере, получили по заслугам. А вот теперь перехожу к так заинтересовавшей вас клинической картине. Судя по карте, Юраме в сознание не приходил с момента госпитализации. Но все результаты обследований указывали на то, что его мозг вообще не пострадал, напротив – выявлена нетипичная активность... Все результаты, кроме последних. Два месяца назад обследование повторили... кстати, по настоянию другого врача... и выяснилось, что мозг Юраме якобы полностью мертв. Я бы сказал, что заключение шито белыми нитками.
–Мы так сразу и подумали, – кивнул Хисока.
–В общем, скорее всего, Тайшо подкупила врачей, потому что это было дешевле, чем оплачивать содержание брата, – озвучил напрашивающуюся версию Тсузуки. Удержаться от зевка в конце фразы ему не удалось. – И тем более...
–Рей Юраме был практически здоров, он мог в любой момент очнуться... и вообще, еще немного – и он проснулся бы совершеннолетним. Мотив ясен, – подхватил версию Хисока.
–Я бы посомневался насчет его здоровья, все-таки три года в коме никого не красят, – чуть пригасил энтузиазм коллег Ватари. – Но насчет остального не возражаю. С другой стороны – зачем ей тогда исчезать, оставив дома улики против себя?
–Может, она была уверена, что в дом никто не войдет? Хотя неизвестно, где она взяла тот амулет в конверте, – отставать от старших товарищей Куросаки не собирался.
–У нее был сообщник, – авторитетно заявил Асато. – Контон, «хаос»... Вряд ли это – ее собственный псевдоним. Возможно, он маг. Но деньги и магам нужны...
–Тебе нужно меньше общаться с Тацуми, – Ватари усмехнулся и что-то переключил на ноутбуке. – После его разносов в каждом просыпается экономист... Независимо от того, спал он или давно помер, как в твоем случае. Вы лучше вот над чем подумайте – судя по имеющимся у меня данным, тело Юраме официально нигде не захоронили.
–Да, как-то не вписывается, – разрушение стройной версии вогнало напарников в легкую форму депрессии. – Хотя, может, просто данные неполные...
–Я тоже об этом думал, Хисока. Но больше у нас по этой стороне дела ничего нет, а то, что есть – очень слабо стыкуется между собой. Я тут нарыл кое-что по «Акума системз» – это подразделение крупной компании, занимается в основном производством компьютерных программ – штучных, на заказ, для конкретных целей и нестандартного оборудования, – похоже, Ватари элементарно зачитывал с экрана. – «Акума» в целом – очень разносторонняя компания, не только компьютерами интересуются, но и другими передовыми научными исследованиями, причем не скрывают своего интереса... Но не в этом дело. Угадайте, как зовут председателя Совета директоров...
Эффектная пауза превратилась в затяжное молчание. Наконец Ватари понял, что с этой аудиторией надеяться на высокую скорость реакции бессмысленно.
–Тайшо Оги, – закончил желтоглазый шинигами. – Родной дедушка Наоко. Так что вот вам еще один пинок по вашей версии... извините.
–Ну ладно, ну не из-за денег она его убила, – не сдавался Куросаки. – Но все равно...
–Не все равно, – поправил Ютака. – Что, если кто-то знал о потенциале мальчика? Тот же Тайшо, в смысле Оги... Знаете, как это все усложняет?
–Подожди секунду, – вклинился в разговор что-то серьезно обдумывавший Тсузуки. – Тот самый Тайшо Оги? Ксо...
–Тот самый. На которого сейчас практически никакой компрометирующей информации не осталось, даже в наших архивах... И его не менее интенсивно очищенный сыночек, который в семидесятые чуть не переплюнул своего папочку. Я был уверен, что ты вспомнишь. В конце концов, и в сорок четвертом, и в семьдесят восьмом этой династией подонков занимался ты...
–Старшего Тайшо я бы так не назвал... В конце концов, тогда время было то еще, – Асато откровенно смутился. Хисока смерил взглядом сначала напарника, затем Ватари. И, мысленно на всякий случай кляня себя заранее, коснулся руки Тсузуки.
Поток образов был достаточно сильным, чтобы вычленить и рассмотреть отдельные картинки. Мужчина не старше тридцати лет, в черном мундире, в руке – окровавленная катана... Светловолосая девочка, определенно не японка, заслоняет его... кажется, мужчина – это и есть Тайшо Оги... Голос Тайшо: «Спокойно, Грета, богам смерти ты не нужна...»
Смена плана... Молодой мужчина с неприятным выражением лица, немного похожий на Оги... а еще – на Мураки, только в другой цветовой гамме и значительно моложе. Тайшо Дайске... тасует колоду абсолютно черных карт, нарочито медленно, словно дает кому-то время подумать... Из колоды выпадает сломанное лезвие опасной бритвы. Видение оборвалось вместе с контактом. Причем Тсузуки явно не заметил вторжения в свои мысли, он просто решил встать.
–Оги все же думал о своей стране... Или о другом человеке. Тогда я ему поверил... и вообще, у меня рука не поднялась, – исключительная нехватка места не особенно мешала расхаживать по комнате для стимуляции мыслительного процесса. Четыре шага в одну сторону, четыре в другую... – А вот Дайске... Его я до сих пор не понимаю. Если Наоко – его дочь...
–Яблочко от яблони, – прокомментировал Ютака. – Червивое от гнилой. И даже не знаю, в каком случае вам двоим следует радоваться... а лично я вот радуюсь тому, что яблоня эта растет не на моем участке. Но вы мне помогли с Киото, теперь моя очередь.
–Ватари, ты просто ангел! – Тсузуки вцепился в спинку кровати, помахивая хвостиком и сияя звездочками в глазах.
–Ну что я, не понимаю, что без меня вам в «Акума системз» соваться бессмысленно? – Ютака удовлетворенно улыбнулся. Теперь можно банально надавить на кое-чью совесть и без вопросов получить добровольца для очередного эксперимента. – Других ниточек у нас все равно нет...

@темы: Фанфики, R, Weiss Kreuz (Белый Крест), Yami no Matsuei (Потомки Тьмы)